В крепости остались только добровольцы — части 82 пехотного полка во главе с командиром маршевого батальона капитаном Вацлавом Радзишевским, прикрывавшие отход основных сил с генералом Плисовским. После минирования дороги и взрыва моста они должны были присоединиться к основным силам отступавших.
Но ночью 17 сентября остатки батальона с одним артиллерийским орудием скрытно заняли форт Граф Берг (форт Сикорского), который немцы считали пустым. Немцы вошли в Цитадель утром 17-го сентября. Обнаружив свою ошибку только 19 сентября, немцы предложили оборонявшимся сдаться, однако Раздишевский ответил отказом. С утра 20 сентября немецкие войска начали методично обстреливать оставшихся защитников крепости несколькими гаубицами. Однако пехотных атак не предпринимали.
Положение изменилось 22 сентября 1939 года, когда части 29 танковой бригады РККА во главе с комбригом Кривошеиным вступила в Брест. Местные коммуняки собрали людей и вручили хлеб-соль красноармейцам в предместьи Бреста на ул. Шоссейной (сейчас ул. Московская) перед Кобринским мостом под «брамой» (деревянной аркой), которую накануне воздвигли и украсили цветами, еловыми ветками и транспарантами.
В соответствии с разграничением сфер интересов по дополнительному секретному протоколу к пакту Молотова-Рриббентропа, Брест-Литовск становился советской территорией. И на следующий день немецкие войска должны были покинуть город. Но для демонстрации советско-германской дружбы военачальники решили расстаться красиво. И раз уж две армии встретились как друзья, как союзники, которые вместе провели успешную боевую операцию, то по всем традициям это надлежало отметить. И они решили провести совместный парад. Прощальный — немцы же уходили. Недалеко, на ту сторону Буга.
Состоялся торжественный советско-фашистский парад и передача города от вермахта частям РККА. Торжества начались на следующий день после прихода советских войск, 23 сентября, в 16.00. Обычно парады принимает один человек. На этот раз принимавших было двое. На деревянную трибуну в центре Бреста поднялись два командира в парадной форме: генерал танковых войск Гейнц Гудериан и выпускник Военной академии имени Фрунзе Семен Кривошеин.
Это было искреннее торжество. Солдаты двух армий на улицах Бреста обменивались папиросами, офицеры угощали друг друга пивом.
К вечеру 22 сентября 1939 года после артиллерийской подготовки на штурм форта Граф Берг при поддержке броневиков, пошли подразделения Красной Армии. Защитники форта отразили три атаки и даже подбили один бронеавтомобиль из единственной имеющейся пушки. Второй броневик свалился в ров.
Следующие попытки подавить очаг сопротивления советскими войсками были предприняты 24 и 25 сентября. Они, как и предыдущие, не имели успеха. 26-го за форт взялись серьёзно. После обстрела из тяжелых артиллерийских орудий, ожесточённые атаки возобновилась. Остатки гарнизона снова отразили атаки и, несмотря на тяжелые потери, снова выстояли и в очередной раз отклонили предложение сдаться.
Ночью с 26 на 27 сентября оставшиеся в живых защитники решали сложный вопрос, вести бой дальше и погибнуть, или прекратить сопротивление. К этому времени им уже стало известно, что Польша как государство побеждена и разделена, правительство выехало за границу. Капитан Радзишевский отдал подчинённым последний приказ: разойтись и самостоятельно пробиваться к своим домам и семьям. Аналогичным образом поступил и сам капитан. Несмотря на блокирование форта, попытка вырваться из окружения удалась. Радзишевский пробрался к своей семье в Кобрин, но органы НКВД его нашли и арестовали. Дальнейшие следы капитана затерялись в ГУЛАГе. По другим данным, останки В.Радзишевского покоятся в Катынском лесу.
Вечная память пану Радзишевскому
29-я бронетанковая бригада РККА комбрига Кривошеина продолжила преследование генерала Плисовского. То, что не удалось немцам, сделали их союзники большевики - в конце концов Плисовский попал в советский плен и был казнён советскими палачами в апреле 1940 г. в Харькове. Он с честь служил в армии Российской империи, и в польской армии служил достойно.
Вечная Вам память, пан Плисовский!
После советского вторжения 17 сентября, войска Клееберга сосредоточились в Ковеле. Всего у него было около 20 тыс. человек: две пехотные дивизии (59-я и 60-я; последняя отличалась своей боеспособностью); кавалерийская бригада, два отдельных полка: уланский и коннострелковый. 22 сентября Клееберг принимает решение о выступлении на запад на помощь осаждённой Варшаве. 27 сентября его войска переправились через Западный Буг. Но, испытывая недостаток в продовольствии и боеприпасах, Клееберг решил прежде двинуться в Демблин, где были крупные военные склады. Получив 1 октября известия о капитуляции Варшавы, он решил двигаться далее на запад в лесные массивы и начать партизанскую войну. 2 октября в районе Коцка он вступил в боевое соприкосновение с немецкими (13-я и 29-я моторизованные дивизии) и подходившими с востока советскими войсками.
В ходе этих боев Клееберг захватил несколько десятков красноармейцев — пленных и перебежчиков, половина из которых вступила в его отряд и отличалась храбростью в боях.
Хотя эти бои были в целом успешны для поляков, недостаток продовольствия и боеприпасов заставил их 5 октября капитулировать перед немцами. После капитуляции Клееберг был заключен в офлаг IV-B Кёнигштайн под Дрезденом; умер 5 апреля 1941 г. в военном госпитале в Вайссер-Хирше под Дрезденом.
Клееберг остался известен тем, что дольше всех оказывал сопротивление немцам в 1939 году и не потерпел от них военного поражения. Вечная память герою!
Нацистский военачальник Гудериан, отдавая дань солдатам Бреста 1939 г., вынужден будет признать, что «его части понесли значительные потери». В архивах не осталось документов, подтверждающих суммарные потери захватчиков во время штурма крепости. Возможно, их никто не подсчитывал. Но в донесении одного из полков 20-й моторизованной дивизии указано, что в течение только 15 сентября 1939 года потери полка составили более 130 человек убитыми и около 230 – ранеными.
Если говорить о польской кампании в целом, то в 1947 году в Варшаве был опубликован «Отчет о потерях и военном ущербе, причиненном Польше в 1939 – 1945гг.». Потери своих войск в Сентябрьской кампании 1939 года поляки оценивают в 66,3 тысяч человек.
Гитлеровская армия, по мнению историков, потеряла 16 тысяч, а если сюда приплюсовать раненных и пропавших без вести, то Сентябрьская кампания стоила Германии 44 тысяч человек.
Для сравнения потери немцев в сентябре 1939 г. - 16,400 чел. А в июне 1941 - 22,000 чел.
Эта разница особенно впечатляет, если учесть, что польская армия была во много раз меньше советской, не говоря уж об авиации и танках, а темпы продвижения немцев были приблизительно равными в этих кампаниях. Так что совдеповским баснописцам лучше этими сравнениями и не позориться...
Что же касается «брестской крепости», т. е. Брестского укрепрайона (УР № 62), то прискорбная (если не сказать — позорная) история его разгрома была описана ещё в 1961 г. в секретном (на момент издания) исследовании «Боевые действия войск 4-й Армии», написанном генерал-полковником Сандаловым — бывшим начальником штаба той самой 4-й Армии Западного фронта, в полосе обороны которой и находился УР № 62. К 1 июня 41-го на 180-километровом фронте Брестского укрепрайона было построено 128 долговременных огневых сооружений, и ещё 380 ДОСов находилось в стадии строительства. Так мало их было потому, что большая часть из этих 180 километров приходилась на абсолютно непроходимые для крупных воинских формирований болота белорусского Полесья, и узлы обороны УРа прикрывали лишь редкие в тех местах проходимые участки границы.
Немцы практически не заметили существования Брестского укрепрайона. В донесении штаба группы армий «Центр» (22 июня 1941 г., 20 ч. 30 мин.) находим только краткую констатацию: «Пограничные укрепления прорваны на участках всех корпусов 4-й армии» (это как раз и есть полоса обороны Брестского УРа). И в мемуарах Гудериана, танковая группа которого в первые часы войны наступала на брестском направлении, мы не найдём ни единого упоминания о каких-то боях при прорыве линии обороны Брестского укрепрайона. Непосредственные участники взятия Бреста оставили такие воспоминания:
«Утром 45-й разведывательный батальон (оцените состав сил, выделенных для овладения важнейшим дорожным узлом) получил задачу очистить город Брест-Литовск, обезвредить группу противника, вероятно, находящуюся на гавном вокзале, и обеспечить охрану объектов в ближайшей округе… В самом городе, кроме потрясённого и испуганного гражданского населения, никакого противника не было. Затем сильная ударная группа направилась в казарму, расположенную на окраине города, где, по словам одного гражданского, приготовилась к обороне группа русских солдат. Но и это здание было пустым и покинутым. Только в одном из помещений мы нашли в шкафу 150 новеньких цеймсовских биноклей с отпечатанными на них советскими звёздами. По-видимому, их забыли забрать при отступлении…».
Можно ли верить рассказам «битых гитлеровских вояк»? В данном случае — да. В боевом донесении штаба 4-й Армии № 05 (11 ч. 55 мин. 22 июня) читаем: «6-я сд вынуждена была к 7.00 отдать с боями Брест (сколько же минут продолжались эти «бои»?), а разрозненные части 42-й сд собираются на рубеже Курнеща, Вельке, Черне, Хведковиж и приводят себя в порядок…». Что же касается обороны самой брестской цитадели, то в своей монографии Сандалов прямо и без экивоков пишет: «Брестская крепость оказалась ловушкой и сыграла в начале войны роковую роль для войск 28-го стрелкового корпуса и всей 4-й Армии… большое количество личного состава частей 6-й и 42-й стрелковых дивизий осталось в крепости не потому, что они имели задачу оборонять крепость, а потому, что не могли из неё выйти…». Что абсолютно логично. Крепость так и строится, чтобы в неё было трудно войти. Как следствие, из любой крепости трудно вывести разом большую массу людей и техники. Сандалов пишет, что для выхода из Брестской крепости в восточном направлении имелись только одни (северные) ворота, далее надо было переправиться через опоясывающую крепость реку Мухавец. Вот через это «игольное ушко» под градом вражеских снарядов и пытались вырваться наружу две стрелковые дивизии — без малого 30 тыс. человек. Абсолютно нелогичным было решение согнать в «ловушку» обветшалых бастионов Брестской крепости две дивизии, но причины, по которым это было сделано, едва ли будут когда-либо установлены. [i]Конечный результат известен «Тяжёлые бои в