Мирное время, вражеские голоса
Маша Слоним размышляет о тонкой грани между патриотами и предателями
Первый и, кажется, последний приступ патриотизма у меня был в первом классе, когда я придумала такую конструкцию: «Как хорошо, что я родилась; как хорошо, что я родилась в такой семье, как моя; как хорошо, что я родилась в Москве; как хорошо, что я родилась в Советском Союзе».
Потом я гордилась патриотизмом своей мамы. Она отказалась ехать с родителями в Америку в начале войны, сказав, что не может бросить родину, которая воюет. И осталась тушить на крышах Москвы зажигательные бомбы. Ее родители, мои бабушка и дедушка, впрочем, тоже не просто так поехали в Америку, а с патриотической миссией: моего деда Максима Литвинова Сталин назначил послом в Вашингтоне в надежде на то, что дед склонит Рузвельта открыть Второй фронт. У него это получилось, Второй фронт очень способствовал победе во Второй мировой войне.
Ну, а дальше — мирное время, и наша семья всячески перемещалась по миру, ни на минуту не задумываясь о том, где она, эта родина, и почему надо непременно жить там, где родился. Бабушка и мама родились в Англии, прожили большую своих жизней в Советском Союзе, правда, когда это стало возможно, вернулись на родину. Я, родившись в Москве, трижды коренным образом меняла место жительства. И ни разу никому из нашей семьи в голову не приходило, что это какая-то измена или предательство.
Я с детства не любила слово «предатель». Как-то это было «фу» — торговать секретами своей страны или даже бесплатно их выдавать из каких-то других, идеологических соображений. И это касалось не только людей типа Пеньковского, первого разоблаченного шпиона из моего детства, но и всяких Филби, Маклейнов и Берджесов. И их я презирала.
Но и меня могли назвать предателем (и назвали бы, если бы судили), а друзей моих и называли — за то, что мы, например, передавали на Запад письма и воззвания, выпуски «Хроники текущих событий»… С точки зрения советской власти, мы работали против государства и на врага. Ну, а потом уж, уехав и работая на «вражеский голос» Би-би-си, и подавно. Конечно, предатель, с точки зрения советских властей. Меня и советского гражданства лишили втихую, решением Верховного суда, о котором мне и не сообщили. Мне повезло, а вот моего приятеля, с которым мы работали в соседних комнатах в Буш Хауз, Георгия Маркова из Болгарской службы Би-би-си, убили отравленным уколом зонтика на мосту Ватерлоо, когда он возвращался с работы. Он умер мучительной смертью. Марков никогда не был ни шпионом, ни разведчиком. Он был просто журналистом и писателем. Тоже оказался предателем, за что и поплатился.
Так. Стоп. Давайте разбираться, кто — предатель, а кто — нет.
Диссиденты, которых советская власть обвиняла в предательстве, никого, конечно же, не предавали. Да и секретов особых не выдавали, разве что один большой секрет — что в Советском Союзе повсеместно нарушаются права человека. Кстати, сейчас людей, которые говорят о коррупции во власти, о нарушениях прав человека, снова называют предателями. Очень все знакомо.
Может, кого-то это и покоробит, но я и сейчас считаю, что люди, продававшие секреты за деньги или, как многие потом объясняли, за идею, будь то из нелюбви к советской власти или из любви к социализму, как кембриджская четверка, все они — предатели. Они ставили под удар и предавали своих коллег, агентов, обрекая их на смерть, неважно, за деньги или за идею.
Это, конечно, не значит, что их нужно уничтожать физически. Ушел так ушел, все равно секретов, которые он выдал, вернуть уже нельзя, попался — предстань перед судом по законам той страны, против которой ты работал.
Раньше мы читали о физических расправах над предателями в триллерах и смотрели в фильмах о мафии. Сейчас у нас на глазах расправы вершатся самым экзотическим способом с применением химического оружия или, как было в случае с Литвиненко, радиоактивного полония. Яды, доступные только на государственном уровне.
После загадочной смерти Николая Глушкова под Лондоном полиция и антитеррористические силы Великобритании возбудили дело об убийстве.
Полиция и МИ-5 поднимают и пересматривают дела о 14 загадочных смертях в Великобритании людей, связанных с Россией, в последние годы.
Что-то жизнь становится слишком похожей на детективы времен холодной войны. Или на фильмы о мафии. Может, мы все же имеем дело с мафиозным государством? Или с государственной мафией?
