[b]07 Июль 2018
Дарина Шевченко
Волонтер штаба Алексея Навального в Сочи Дмитрий Титков эмигрировал из России в Стокгольм. Сорокалетний активист попросил политического убежища в миграционной службе Швеции. В процессе избирательной кампании сотрудники полиции неоднократно арестовывали волонтера. Во время одного из последних задержаний полицейский угрожал, что в следующий раз Дмитрию подкинут наркотики и возбудят на него уголовное дело.
Сейчас активист живет в небольшом городе недалеко от Стокгольма и учит шведский язык. Дмитрий рассказал Радио Свобода, что он попал в будущее, которое должно было бы быть у России, но коррумпированная власть его украла.
– Я никогда не собирался навсегда уезжать из России, – говорит Дмитрий Титков. – Из страны мне пришлось бежать очень быстро. После выборов президента мы стали по очереди выходить на одиночные пикеты. Все правила проведения пикета мы строго соблюдали, но нас все равно задерживали. Во время пикета ко мне подошли полицейские и сказали, что поступила жалоба от неизвестного гражданина на противоправные действия с моей стороны. И я должен немедленно поехать в участок. Никаких противоправных действий я не совершал. Я молча стоял на одном месте. В протоколе меня обвинили в том, что я перемещался с плакатом. На самом деле полицейские тащили меня по земле, потому что я не хотел идти. Кстати, этим бдительным гражданином оказалась сотрудница администрации, которой я приносил уведомления о наших мероприятиях. Мне присудили девять суток ареста. Я сидел в камере вместе с наркоманом в состоянии абстиненции. Он бился о стены и двери, кричал, что порежет сокамерников, устроил туалет прямо в камере. Ночью я не мог спать, потому что наркоман пытался помочиться на мою шконку.
– Вы думаете, его специально к вам посадили?
– Да, потому что этот сокамерник задирался ко мне, провоцировал. Но я не поддавался. Когда меня выпустили, я сразу решил, что пора уезжать, потому что больше я такого не выдержу. Эта история переполнила чашу терпения. Мы весь год работали под огромным давлением со стороны полиции и Центра “Э”. Полиция постоянно приходила на наши мероприятия и изымала технику, агитационные материалы, гаджеты. Администрация города нам почти никогда ничего не согласовывала под разными предлогами. И вот однажды согласовала куб. Мы установили клуб. У нас с собой был гелиевый баллон, чтобы воздушные шарики надувать. Сразу же прибежали какие-то провокаторы, сказали, что мы здесь не нужны, и вызвали полицию, якобы около куба совершается преступление. Полиции мы показали разрешение, но она изъяла у нас баллон и ноутбук, якобы мы с помощью этих предметов можем совершить террористический акт. Мы все старались делать по закону. Но нам не давали шагу ступить. 7 октября, в день рождения Путина, я вышел на одиночный пикет. Путин в этот день был в Сочи. Я написал на плакате: “Я здесь, потому что я – за Навального”. Я стоял часа два, затем ко мне подошли крепкие молодые люди, на вид представители кавказской диаспоры. Они окружили меня, толкали, обзывали, вырвали плакат, порвали его и кинули в лицо, даже не лопнули, а разорвали в клочья воздушные шарики.
Мы весь год работали под огромным давлением со стороны полиции и Центра “Э”
– Кто были эти люди?
– Я уверен, что этих парней вызвала полиция, чтобы меня убрать. Но я не реагировал на них. Рядом со мной стояла девушка 15 лет. Она на айфон снимала гопников. Они выбили у девочки телефон, разбили его. Я увидел это и попытался защитить девочку. Именно в этот момент к нам подбежали полицейские и схватили не хулиганов, а меня. Один из этих парней поехал с нами в участок. Гопник сел на переднее сиденье рядом с полицией. Этот парень говорил мне, что он прямо при полиции меня прибьет и ничего ему за это не будет. В полицейском участке начальник этого отделения стал высмеивать меня, мол, я похож на бомжа. Вокруг нас стояли и ржали надо мной человек 20 полицейских. Я ответил, что особенно легко унижать беззащитного человека, когда обладаешь полнотой власти.
– Вам какое обвинение предъявили?
– Гопник написал на меня заявление, что якобы я размахивал руками и орал: “Уходите в горы пасти своих ослов”.
– Вы так говорили?
– Нет, конечно! Он все придумал. Я стоял с плакатом, молчал и не поддавался на провокации.
– А что произошло с девушкой в участке?
– Я видел, как девушку, которой я пытался помочь, опрашивали. Заметьте, с ней говорили не о разбитом телефоне, а о том, почему она помогает штабу Навального. В результате полицейские решили, что девушка сама разбила телефон. Девушка написала заявление, что на нее напали. Но хода ему не дали. А меня “закрыли” на 17 часов. Я сидел в “обезьяннике”: узкие скамейки, нет вентиляции и туалета. Утром мне выписали штраф 500 рублей и отпустили. Я спросил, за что штраф. Начальник отделения сказал, что несколько человек видели, как я нарушал общественный порядок. На прощанье начальник отделения предупредил, что сегодня я легко отделался. А в дальнейшем такое дело будет очень легко переквалифицировать в уголовное.
В дальнейшем такое дело будет очень легко переквалифицировать в уголовное
13 января, накануне митинга, сотрудники полиции задержали меня прямо на железнодорожном вокзале. Я возвращался из Краснодара в Сочи. Полицейские сказали, что подозревают меня в хранении наркотиков, отвезли в участок. Полицейские наркотиков не нашли и выяснили, что я трезв. Написали какую-то бумажку и положили в папку. Мой адвокат попросил показать этот документ. Там было написано, что я находился в состоянии наркотического опьянения. Адвокат потребовал, чтобы документ переделали.
Потом начались проблемы у координатора штаба Навального в Сочи Кости Зыкова. К нему приехали с обыском прямо перед выборами президента. Жена Кости хотела позвонить адвокату и попыталась поставить телефон на зарядку. Люди в штатском решили, что девушка сопротивляется, и швырнули ее о стену. Жена Кости – маленького роста, хрупкая и тогда уже была беременной. Костя хотел ее защитить. Ему скрутили руки и положили вниз лицом. Так они и лежали вниз лицом, пока полицейские громили их дом. Разбросали мусор строительный, сломали нехитрое имущество. Жена Кости до сих пор в себя прийти не может. Она в Сбербанке работала. В нашей политической деятельности не участвовала. Костя рассказывал, что его потом вызывали на допросы и угрожали изнасиловать жену.
Люди в штатском решили, что девушка сопротивляется, и швырнули ее о стену
– Как вы попали в штаб Навального?
– Я работал долгое время журналистом в информационных агентствах и разных изданиях. Писал тексты на политические и экономические темы. С 2002 года я наблюдал, как в России уничтожают свободу слова. В изданиях, с которыми я сотрудничал, постепенно появлялись разные запреты и ограничения. Критиковать правительство и даже местных чиновников стало нельзя, и я решил сменить профессию. Мы с братом открыли сеть магазинов игрушек. На брата начали давить местные депутаты, потому что у них был похожий бизнес, и они пытались устранить конкурента. И мы магазины в 2014 году закрыли. В политическую журналистику я вернуться уже не мог по этическим соображениям. Я не хотел заниматься пропагандой. И я устроился в экономическую газету. На собеседовании меня заверили, что издание о политике не пишет. А главный редактор в личном разговоре высказывала оппозиционные взгляды. Но вскоре она потребовала, чтобы я написал хорошо и красиво о праймеризе “Единой России”. А я написал об открытии штаба Навального в Краснодаре, затем уволился. На открытии штаба я увидел, что есть политическая сила, которая может хоть что-то изменить в стране. И мне захотелось стать штабу чем-нибудь полезным.
– Какие у вас были ожидании в связи с кампанией Навального?
– Я понимал, что его до выборов не допустят. Но мне хотелось помочь этим новым, незапачканным людям, которые в самом деле хотят спасти Россию. Мне понравились их идеализм и честность. Я уехал из Краснодара в Сочи и стал работать волонтером на местный штаб Навального. Денег я не получал, никаких должностей не занимал. Просто делал все, что мог. Я очень рад, что познакомился со сторонниками Навального. Оказалось, в России есть идеалисты! Я надеюсь, что у них все будет хорошо. Тревожно, что сторонники Навального в тех городах, где закрыли штабы, остались неприкаянными. Непонятно, что сейчас с этими людьми происходит. Интерес к теме падает, простые волонтеры пропадают из зоны общественной видимости, с ними может произойти все что угодно.
Мне хотелось помочь этим новым, незапачканным людям, которые в самом деле хотят спасти Россию
– Но многие из них говорят, что не уедут из России ни при каких обстоятельствах.
– Я выбрал другой путь, потому что не хочу быть Жанной д'Арк. Я не собираюсь сидеть в тюрьме. Я не политик, я хочу просто нормально жить. И за эту нормальную жизнь, за человеческое достоинство я выходил весь год на улицы. Я надеялся, что граждане присоединятся к нам, когда увидят, как мы отчаянно боремся за свободу, как нас бессовестно прессуют. Но этого не произошло. Я за 9 суток в камере понял, что не смогу, как Олег Навальный, сидеть долго. У меня одна жизнь, и я хочу прожить ее как человек. Я не разочаровался в Навальном. Я и сейчас считаю, что Алексей все правильно делает, но я не верю, что эта борьба сможет изменить страну.
– То есть ваша борьба была напрасной?
– У сознательной части молодежи благодаря Навальному и его сторонникам появилось понимание, что такое свобода. Ведь большинство россиян, на мой взгляд, даже не представляют, как это – жить свободно. И я рад, что Навальный дал молодым людям понять, что они не обязаны ложиться под эту систему. Я не думаю, что прогрессивные молодые люди смогут глобально переломить ситуацию в стране. Но благодаря опыту участия в кампании они, вероятно, проживут свою жизнь как свободные люди. Может, решат эмигрировать, как я.
– Почему вы выбрали Швецию?
– Я никогда не был в Швеции, но мечтал узнать эту страну. Оказалось, что она похожа на Архангельскую область, где я родился.
– Как вы въехали в страну?
– По шенгенской визе.
– Вам кто-то помогает?
– Друг, который двадцать лет назад эмигрировал в Швецию. Он объяснил мне механизм получения убежища. Сейчас я живу в доме с 14 мигрантами из Ирака, Сирии и Афганистана и жду решения миграционной службы. Когда это произойдет, я не знаю. Некоторые до четырех лет ждали.
– Вы живете в лагере для мигрантов?
– Это обычный дом, такой же, как и соседние, в которых живут шведы. Мне выдают пособие 200 евро. Хожу на уроки шведского на два часа каждый день. Без шведского работу невозможно будет найти.
После выборов идет волна политических беженцев из России: бегут от уголовных дел и арестов
– С кем вы общаетесь?
– Тут много политических мигрантов, в основном, сторонников Мальцева и Навального. После выборов идет волна политических беженцев из России: бегут от уголовных дел и арестов.
– Швеция вас не разочаровала?
– У меня ощущение, что я попал в будущее, которое
Галя, я родился и вырос в маленьком городке, где меня почти сплошь окружали, пардон, жлобы и законченные гои. И чО? А ничО - вот он я - Борис Костинский, похоронивший всех моих врагов! 
Галя, в прошлом году в Остре снесли на кладбище ГэБэшника, который меня допрашивал в 1978-м. А до этого, в 2014-м, снесли палача-Ленина в центре Остра. А в декабре 1991-го я плясал перед экраном ТВ, когда спускали флаг СССР с Кремля. 
К чему я это? Да к тому, Галя, что нужно жёстко отстаивать то, в чём ТОТАЛЬНО УВЕРЕН! Жёстко! И вперёд, вперёд, вперёд! Галя, время работает на нас! Выдержка! Терпение! Жёсткая позиция! Аминь! 
Замечательно сказал парень: родина - не территория вокруг, она внутри тебя.
Это объясняет поведение эмигрантов первого поколения, которые тусуются на российских сайтах: родина внутри нас.
Но успокойтесь завистники и знайте, что наших детей, тем более внуков, вы тут не встретите. Они не хотят общения с агрессивной ордой с редкими вкраплениями порядочных и умных людей, россиян, не позорящих свою родину.