О музыке:
«Музыку он любил до смешного и опасного самозабвения: услышит вдали звуки военного оркестра, шарманку или рояль и тотчас весь насторожится, вытянув шею в направлении звука, заложив руки за спину, замрёт […]
Иногда это случалось с ним на улице, дважды его сшибали лошади и многократно били кнутами извозчики, когда он, очарованный, стоял, не слыша криков предостережения, не видя опасности. Он объяснял:
— Услышу музыку и — словно на дно речное мырну!»
О душе:
«Он был уверен, что ада — нет; души хороших людей отлетают после смерти тела в «пречистый» рай, а души грешников, оставаясь в теле, живут в могилах до поры, пока тело не сгниёт.
— После того земля выдыхает душу на ветер и ветром разносит её в бесчувственную пыль».
О чувстве утраты:
— Ты, друг, не горюй! Может, на том свете иными словами говорят, лучше нашего-то, веселее. А может, и не говорят ничего, а только на виловончелях играют.
О любви (связавшись с опустившейся, сильно пьющей женщиной, много старше его):
— А кто её утешит? Некому, опричь меня. Я же люблю утешать самых безутешных. Своего горя у меня нет, вот я чужое и одолеваю.
О чувстве благодарности (реакция на подаренную Горьким гармонику):
«…потряс плешивой головою и одним дыханием произнёс:
— Умрёте вы, Лексей Максимыч, ну, уж я за вами поухаживаю!»
