[i] ВОЛШЕБНАЯ ОДЕССА
Одесса сказочный город, город евреев дружелюбных и веселых. Сейчас лето и много приезжающих. Я приехал в Одессу на поезде из города Винницы. То, что я увидел и услышал, меня обескуражило, озадачило, вызвало недоумение. Выхожу с чемоданом из поезда, мне тридцать лет, в нос сразу ударил свежий морской воздух. Я молод, холостяк, рост метр семьдесят пять, вес семьдесят шесть. Теперь думаю где это бы остановиться, и тут вижу, люди с табличками стоят, на одной написано - возле моря - один день триста гривен, это мне не по карману. Наконец я увидел табличку, где было написано комната сказочно волшебная пятьдесят гривен в день. Просто волшебники, сказочники и берут недорого, так как деньги им не нужны. Я подхожу и говорю - беру. Мы садимся в такси и едем, тот, который стоял с табличкой представился - слуга вельможного волшебника Абрама Овелинбаума. «А вас как величать шановный пан?».
- Меня зовут Андрей.
- Очень хорошо, заметьте у нас сказочные условия, поскольку вельмошановный пан Овелинбаум волшебник, денег он много не берет. Учтите это дорогой Андрей и будьте с ним вежливы.
Мы подъехали, и я вышел из такси, и увидел дом-стену, достопримечательность Одессы, давно хотел её посмотреть. «Неплохо придумали», - сказал я. «Да, неплохо, шановный Андрей, в этом доме вы будете жить.
- Как это, вы меня разыгрываете? Как вас там звать?
- Иосиф, слуга вельмишановного пана Овелинбаума.
«Заладил он со своим вельмишановством, - подумал я. Но это, же достопримечательность, как я в ней буду жить, к тому, же её толщина, вы видели её толщину?»
- А вы подумали, где живут волшебники? -Фокусники что ли?» - переспросил я.
- Не вздумайте только его так называть, иначе он вас превратит в крысу.
«Наверно я попал к психам», - подумал Андрей. --Мы не психи, - сказал слуга, видно прочитал мои мысли. - Пойдемте, я всё вам покажу.
Мы пошли, вошли как в обычный дом, лестница, поднялись на третий этаж. Дверь, слуга стучит три раза, и что-то произносит.» Заклинание», - подумал я. Дверь открывается, там коридор с множеством дверей, мы идем по коридору. Я думаю, да удивительно это все.
- Вот пришли, ваша комната номер тридцать три, - и он открывает, а там кровать какая-то старая, стол, шкаф и все обои облезлые. - Ой! - сказал слуга, - не успели прибраться, ничего страшного вскоре все измениться. Давайте деньги, - сказал слуга.
Я дал пятьдесят гривен. «Вскоре к вам придет Овелинбаум, будьте вежливы с ним и культурны. Вот вам еще ключ от комнаты, - и слуга протянул ключ. До скорых встреч, и слуга, раскланявшись, удалился». Андрей посмотрел на часы девять, и он выглянул в окно, там ездили машины, летали птицы. Солнечный луч ударил в глаза, и Андрей отпрянул от окна. После обеда пойду на море, а сейчас прилягу. Он лег на кровать, закрыл глаза и вроде заснул, и тут как будто он стоит в комнате, дверь открывается, на пороге человек с бородой и усами в соломенной шляпе, по возрасту лет так сорок пять. Одежда, камзол как у древних дворян, сапоги с разноцветными узорами. «Здравствуйте Андрей Владимирович». - Откуда вы знаете мое отчество? Я вроде здесь, никому не говорил.
- Я Овелинбаум, Абрам первый, волшебник первой категории, заметьте не последней и многое знаю. Мы сейчас сделаем евроремонт в вашей комнате, гномы за работу, - сказал Овелинбаум. Вбежали коротышки и наклеили обои старинные, за секунду унесли шкаф и принесли новый, принесли стол, приделали книжную полку. Люстру, шторы, кровать все заменили, принесли радио и телевизор. -Вот и всё пожалуй, - сказал Овелинбаум, - вы сегодня на море собирались, как проснетесь сразу ко мне в пятьдесят пятую комнату и не перепутайте. - До встречи, приятных снов, и гномы уложили меня в кровать, закрыли мне глаза, и я заснул опять во сне. Я летел во сне к звездам, махая руками как птица. Я подлетаю к звездам, а они удаляются. Я кричу: «Овелинбаум помоги», - и тут ко мне подлетает звезда яркая, преяркая, светит желтым светом. Я хватаю её рукой, рука горит, но я держу её, и снизу идет огонь, он поднимается вверх, и все тело мое горит, дойдя до глаз, глаза запекло, и я проснулся. Открыл глаза, гляжу о Боже, все что снилось, оказалось реальностью: новые обои, новая кровать, телевизор, радио, шкаф, книжная полка, шторы новенькие со звездами, люстра старинная как во дворцах императоров. Пол, я присмотрелся, он же золотой.
- Да, куда я попал? А может меня перенесли в другую комнату? Когда я спал. Я открыл дверь и посмотрел на номер комнаты, номер тридцать три. -Да что-то здесь не то, классный прикол,- подумал я. «Который час?» и я посмотрел на часы, висящие на стене, два часа дня. «Вот это да, сколько я проспал». - А что это там говорил Овелинбаум, - когда проснешься приходи ко мне, а вот в какую дверь я не помню? – Вроде пятьдесят третью или пятьдесят четвертую, или пятьдесят пятую, по моему в пятьдесят третью. Схожу, пройдусь, и я пошел по длинному коридору, где с обоих сторон коридора были двери. Да сколько же здесь дверей, ужас, вот: сорок четвертая, вот сорок девятая, вот пятьдесят третья. Я подошел к номеру пятьдесят три, встал возле неё, волнение пробежало по телу, небольшая дрожь в руке. Я взялся за ручку. Стою, держу ручку, а самому ужас как входить не хочется. Страх, аж руки и ноги дрожат. Тут где-то в коридоре открылась дверь, и я чтобы ни в чем не заподозрили вошел, дернув дверь на себя. И очутился в комнате с высоким потолком, вернее потолка нет, а место него облака высоко вверху и кроме облаков в комнате ничего нет. Я себя ущипнул, - может это сон, надо же так вляпаться. И тут с облаков спускался, - не поверите, дракон одноголовый, зеленого цвета. Он пыхнул огнем и ошпарил мне руку. Дракон маленький, где-то сантиметров тридцати. Я выскочил из комнаты, стою за дверью и боюсь сделать шаг куда-нибудь, и думаю, бежать из этого дома, или остаться. Все таки волшебство – драконы, гномы, я давно такого не видел, вернее вообще не видел. И все таки я переборол страх, интерес возник у меня, будет что рассказать друзьям. А если превратят в кого-то? - вертелось в голове. – Нет, говорил другой голос, они все же пригласили тебя в гости. Ты гость, и значит с тобой ничего не случится, и я прошел к двери номер пятьдесят четыре - и думаю, или пятьдесят четыре или пятьдесят пять. Зайду в пятьдесят четыре, а потом в пятьдесят пять. Я опять стоял возле двери, держал ручку и что-то опять тревожило меня, - что там за дверью? – великан, гном или еще кто? Тут опять в коридоре кто-то открыл дверь, как специально, и я открыл дверь, вошел и ступил не на пол, а на траву. Вместо пола трава, деревья, целый сад. Комната была большая, несколько деревьев упирались в высокий потолок. Я увидел стол, а за столом сидел самый обыкновенный ежик, вернее необыкновенный, поскольку он сидел на стуле и писал что-то в тетрадке. Ежик посмотрел на меня и сказал: «Берите яблоко, оно в корзине». Я думаю брать или не брать, может ежик меня с кем-то перепутал. Я подошел, взял яблоко в руки и стал есть. Ежик: «Что вы делаете? Вы что новенький? Взял яблоко испортил, его же не едят». Я был в шоке.
- А что с ним делают?
- На тарелку кладут и смотрят. Ежик взял яблоко и положил на тарелку, яблоко стало крутиться по тарелке, и на тарелке показалась Одесса, море, маяк, корабли.
- Вот видите, яблоко это для смотрения, - сказал ежик.
- Простите, я не знал.
- Ладно, вырастут еще, - сказал ежик.
Андрей посмотрел на дерево в комнате, там висели яблоки зеленые, на другом дереве висели груши, у меня закралось любопытство. «А груши для чего? - спросил я».
- Груши для яблочного дерева, садишь грушу, вырастает яблочное дерево.
- Понятно, а груши откуда?
- Груши с дерева жизни, там семена груши растут. «Да, закручено у вас тут, а вы не знаете, в какой комнате Овелинбаум живет?».
- В пятьдесят пятой, - сказал ежик.
- Я так и думал, - попрощавшись с ёжиком вышел из его комнаты, и вошел в пятьдесят пятую комнату. Я увидел в комнате – стол, ковры на полу все время меняли узоры, как мозаика, кровать которая висела в воздухе и на ней кто-то спал. Я подошел к столу, там было написано на бумажке - разбудите меня позвонив в колокольчик. Я позвонил и кровать мягко опустилась на пол, но Овелинбаум не вставал. «Что делать?» - думал я. Тут я вижу, перо чернильное на столе взлетело, макнуло себя в чернильницу и написало: - теперь чтобы разбудить меня, попрыгайте на одной ноге. Я стал прыгать, опять перо что-то написало, а предыдущая надпись исчезла. Теперь похлопайте в ладоши, было там написано. И я похлопал, это было забавно, думал я. Теперь посвистите, - написало перо, и я стал свистеть, подергайте себя за волосы, потом за нос, за уши, пощипайте себя, сделайте массаж столу, мне это изрядно надоело. «Как делать массаж столу?» - и я стал стучать по столу, теперь плюньте через левое плечо, написало перо. Я плюнул и подошел к кровати, и стал тормошить Овелинбаума. - «Проснитесь, мне это надоело». Тут он открыл глаза и стал смеяться. «О, Андрей, я к вам в сон приходил из своего сна, хорошо что вы меня разбудили, не ожидали такое увидеть, вы удивлены».
– Да, еще как.
- Это хорошо, люблю когда люди удивляются, а то местных жителей ничем не удивишь, особенно евреев. Город царит волшебниками и колдунами, и все евреи города полу - волшебники. А как вы к евреям относитесь?
– Положительно, - сказал я, это народ Бога.
– Да, отлично Андрей, тем приятней мне с вами общаться. Да, евреи это кудесники, у одного еврея из комнаты номер двадцать один есть телефон, и он на прямую общается с Богом.
– Иисусом, - спросил я.
- Да нет, бери выше с Отцом. И я почесал затылок.
- Ну что Андрей, вы собирались на море? - я тоже туда, провожу вас.
- Мне переодеться бы, - сказал я.
– Не стоит себя утруждать, Овелинбаум хлопнул в ладоши, и я почувствовал, что с меня сползли трусы, и оделись какие-то другие.
– Посмотрите, это ваши плавки из чемодана. Я посмотрел на трусы, оттопырив штаны.
- Да действительно мои. Здорово,- сказал я, и тут я только подумал, что еще бы кошелек, полотенце с покрывалом, как тут же на плече повисло полотенце, а в кармане лежал кошелек, а в руке сумка с покрывалом.
- Мы идем на еврейский пляж, - сказал Овелинбаум, идем, дверь номер пятнадцать.
И мы пошли по коридору, вот дверь номер пятнадцать. Овелинбаум достал ключ, открыл и мы вошли, и очутились на пляже возле моря, а сзади была дверь из которой мы вышли и она исчезла. Кругом куча людей в плавках, в купальниках.
- Еврейский пляж, здесь рай на земле, - сказал Овелинбаум. Мы остановились.
- Здесь, - спросил я Овелинбаума.
- Да где угодно, можно здесь.
Я расстелил на песке покрывало, Овелинбаум был уже в плавках, и только на нем весел медальон, еврейская звезда Давида. Я разделся, Овелинбаум посмотрел на небо.
- Чисто, - сказал он, - не облачка, - а хотите облаков? - спросил он меня.
- Да не мешало, а то солнце что-то печет.
- Здесь температура на еврейском пляже всегда одинаковая, плюс тридцать три градуса. Сейчас я облаков напущу, и в руке Овелинбаума появилась трубка, и он стал её раскуривать, появился дым, затем он выпустил изо рта облако, которое тут же поднялось на небо, постепенно увеличиваясь в размерах. Вскоре он выпустил облаков двадцать, они заняли небо до горизонта.
– Круто, сказал я.
- Вы удивились? - осведомился Овелинбаум.
- Да еще как, - сказал
