я.
- Люблю удивлять в Одессе, все удивительно, только за чертой города Бог не разрешает нам использовать волшебство. Жалко, конечно. Ну, иди купайся, море тебя удивит.
Я пошел и подошел к морю, и увидел что оно белое как молоко. Я вошел в него, зашел по грудь и наконец по шею, одна голова торчит из воды. И попробовал на вкус, точно молоко, как это, подумал я. Я поплыл до буйка, вцепился в него, смотрю по сторонам, везде плавают люди в молоке, это же надо, молочное море. «Интересно, какая здесь рыба водиться? Молочная». Я поплыл обратно, нырнул, выхожу и смотрю, а у меня вся кожа белая, как молоко, и волос на теле нет и голове, - я лысый. Я к Овелинбауму, который сидел на песке и смотрел в подзорную трубу.
- А почему я лысый? - спросил я, и что это за молоко?
- Это молоко свежести, молодости и оно бреет все.
– Да, а что теперь я лысый буду ходить? Я лысым не хочу быть.
- Посыпьте на голову песок.
Я взял горячий песок и посыпал на голову, и пощупал голову, волосы выросли и были как раньше. - А я не хочу купаться в молоке, - сказал я. - Я приехал на море и хочу соленую морскую прозрачную воду.
- Здесь в Одессе моря разные - здесь молочное, там дальше кисельное, еще дальше сиропное, малиновое персиковое, клубничное, морковное, еще дальше газированная с пузырями оно лечит все, даже сметановое есть, а вот соленого, прозрачного, увы - нет.
- Но, Вы же волшебник, сделайте что нибудь.
- Не могу, моря - это коллективное волшебство. - Это надо собирать весь город и решать вопрос на референдуме, а это не быстро, увы, Андрей ничем помочь не могу. Одесситы давно решили в ванной у себя дома, пожалуйста, соленая вода, а здесь извольте только молочные и другие моря.
- Да, - почесал я затылок.
- А хотите рыбу половить, - спросил Овелинбаум, - наловите и мы её тут же съедим.
- А удочка?
И только я спросил, как в руке Овелинбаума появилась удочка.
- На что ловить? - спросил я.
- На слюну хорошо клюет, смазывайте крючок слюной, вот вам еще садок.
Я взял удочку и садок пошел к морю встал покалено, а сам думаю, что за рыба здесь водится. Послюнявил крючок и забросил. Жду и тут поклевка, поплавок повело в сторону, подсекаю, чувствую сопротивление, тяну, вывожу, борюсь с рыбой пять минут, боролся, вывел на мель и так вытащил на берег. Пятьсот граммовая черная рыбина билась на земле, и я взял её в руки и стал разглядывать.
- Да она шоколадная, шоколадный карп.
Я его в садок, Овелинбаум со своего места крикнул, - браво Андрей. Я опять закинул поклевка, поплавок лег, подсекаю, пять минут вожусь и вывожу на берег рыбу оранжевого цвета.
- Да это апельсиновый карась, как здорово.
Опять закинул, вообще за час я поймал: рыбу-арбуз, рыбу мороженое, рыбу клубнику, рыбу мандарин, рыбу малину, ежевику, абрикос, кукурузу, и всё время клевали разные. Я был доволен и шокирован, в конце концов мне надоело ловить рыбу и я пошел к Овелинбауму. Тот посмотрел на рыбу.
- Ну что пообедаем, - сказал он.
- Да, - сказал я.
У Овелинбаума оказался в руке нож и он разрезал все рыбины на мелкие части. Я попробовал все рыбы были вкуса фруктов и овощей. Рыба апельсин как апельсин, рыба клубника вкуса клубники и т.д. Мы пообедали, уже было четыре часа, я искупался второй раз, Овелинбаум не купался, потом я лег позагорать. Овелинбаум, - сказал, так не загорают: «Надо сказать, ложусь загорать и лечь на живот».
- Я сказал, - ложусь загорать и лег на живот, передо мной возник экран с кнопками: номер 1, номер 2… номер 10 была последняя кнопка. Я спросил: «Овелинбаума что это?». Овелинбаум посмотрел и сказал: «Нажмите кнопку, и перед вами выскочит образец загара, выберите и скажите экрану, этот загар, и вы загорите именно так, как будет на образце». Я нажимал кнопки, мне понравился загар номер пять, - я сказал этот загар, и экран исчез, я лежу и загораю.
- Вы уже загорели, - сказал Овелинбаум.
Я посмотрел на руки и ноги.
- Да действительно так быстро - это не интересно.
- Ну как вам сказать, - ответил Овелинбаум, - это практично у кого времени мало, кто спешит, то это самый класс.
- Тогда я буду просто лежать.
- У нас просто не лежат, песок может обидеться, надо заказать массаж песочный или чтобы охладил, или подарил хорошее настроение, или пощекотал.
- Хочу смеяться.
- Скажи тогда песок рассмеши.
И тут стало смешно, я стал хохотать, смеяться минут десять.
- А как перестать?
- Скажи, прохлада.
- Я сказал прохлада, и стало прохладно. Я лежал и думал, все тут не так да не так. Полежав с часок, я сказал, - все хорош.
- Хорош, так хорош, сказал Овелинбаум и хлопнул в ладоши и появилась дверь. Мы вошли и вышли из пятнадцатой двери, и очутились в коридоре, затем он закрыл дверь.
- Ну как Андрей, ты удивлен?
- Да еще как, - удивленно сказал я.
- Сегодня у нас ужин и бал в честь тебя, иди в свою комнату, я приготовлюсь.
Я прошел в свою комнату, достал из сумки фотоаппарат и сфотографировал комнату, затем включил телевизор, там шел какой-то фильм. Я прилег на кровать и долго смотрел, наверно час, тут в дверь постучали, я открыл, на пороге стоял молодой гном без бороды. Он висел в воздухе, в синих штанишках с красными сандалиями, и зеленым колпаком на голове, в руке у него была одежда и туфли.
- Это Овелинбаум просил одеть на бал, я за дверью. Я посмотрел - это был пиджак и брюки синего цвета, я одел, и как только я одел черные туфли, я оторвался от земли, но ходил как обычно, как будто и не было заметно, что я завис в воздухе. «Зачем это», - подумал я. Я открыл дверь.
- Идемте на ужин, - сказал гном, и мы пошли в комнату под номером шестьдесят, это была последняя комната в этом коридоре. Гном открыл дверь, он тоже ходил по воздуху, и я увидел стол в воздухе, возле стола зависали стулья, а внизу метров двадцать горит огонь. Гном спокойно пошел по воздуху к столу, там уже сидел Овелинбаум. Вокруг стола висели свечи, они горели ярким, синим пламенем, и еще тыквы с вырезанными ртами и глазами. Глаза тыкв горели ярким красным цветом. Я задержался на краю порога. Овелинбаум увидел мое замешательство и поманил рукой сказал, - не бойся Андрей все под контролем. И я поверил ему и ступил, и постепенно дошел до стола, и сел возле него, с ним было спокойнее, вниз, где горел огонь, я не смотрел.
Он: «Сейчас гости придут и мы поужинаем, а потом будет бал». Тут из камина стали появляться гости. Вот пришел скелет и сел за стол, вот ведьма на метле, великан с тремя головами, ледяная королева, осьминог, ежик и много других. Со мной рядом сел осьминог и мне было как-то неловко сидеть рядом с ним.
- Ну что гости, пробуем волшебные блюда: кекс из звезд, солнечное мороженое, оладьи из ветра. Овелинбаум называл, и блюда появлялись - арбуз с силой дракона, огненные лепешки, шоколадные сосульки, желе из цветов, консервированный снег, пудинг из лета, осенние рулеты, пирожки из неба, котлеты «аля волшебство», звездная пыльца, кактус лимонадный, деревянные мандарины, сок вечного дерева, земляника из грибов, сырные облака, капуста из листьев деревьев, пирожки из пустоты, воздушные макароны, кашки для силы, молоко из ландыша, компот из всех фруктов, соус из одуванчика, фарш из лопухов, чай смеха. – Всё, я думаю все довольны будут, - сказал Овелинбаум.
- Итак выпьем за нашего гостя Андрея, всем налилось из сосудов - сок вечного дерева. Сосуды летали по воздуху и наполняли бокалы. Я глотнул сок и был в восхищении, Восхищение всеми заволокло мою голову.
- Восхитительно, - сказал я.
Овелинбаум: «Андрей после сока все говорят восхитительно».
«Да круто, - думал я, - просто неописуемо». Я попробовал все блюда по чуть-чуть, и одно блюдо было вкуснее другого. Оладьи из ветра, я их положил в рот и почувствовал ветер во рту, вообще все блюда были изящны и восхительны. Я немного опьянел, потом было выступление балерин, они порхали в воздухе, вытягивая носки, был танец лебедей. Звучала музыка, а вокруг балерин кружились цветы. Я аплодировал и был как бы не в себе, чувства радости, восторга переполняли меня. Наконец Овелинбаум хлопнул в ладоши и стол исчез. «Бал господа, кавалеры приглашают дам». Я сразу же подскочил к одной балерине, и мы стали кружится в танце, потом я танцевал с разными девушками, а между паузами попивал сок вечного дерева. В голове кружилось и я уже валился с ног, вскоре стукнуло двенадцать часов. Овелинбаум хлопнул в ладоши и сказал: «Бал закончен, всех развезет по домам ветер», - и тут меня непонятная сила понесла в комнату, положила в постель, сняла пиджак, туфли, брюки и я заснул. Проснулся я в девять часов утра, оделся и пошел к Овелинбауму, взяв с собой пятьдесят гривен которые должен заплатить за день.
- А сам подумал, вдруг он попросит больше за такие угощения и бал. Нет, убеждал я себя, мне кажется он добрый. Я вошел в комнату номер пятьдесят пять. Овелинбаум сидел и писал письмо.
- А Андрей, на море собрался, сегодня я не смогу пойти с тобой, дела пойдешь сам.
- Да я еще собирался посмотреть достопримечательности.
- Да иди, только если увидишь люк цветной, не наступай на него.
- Да вот за сегодня и я протянул пятьдесят гривен, он гневно посмотрел на меня, нахмурив брови, а потом улыбнулся.
- Не стоит, оставь себе, у меня денег куры не клюют, мне интересно общаться с простым человеком, а не волшебником.
- Хорошо, - я очень обрадовался, бесплатно жить да еще с волшебником это просто какое-то чудо.
- Вот ключ от пятнадцатой двери откроешь и попадешь на море.
- А обратно как?
- Потрешь ключ три раза, ну иди с волшебством. –
- С волшебством, - сказал я и пошел, взял денег из своего номера из сумки, и все необходимое, и открыл дверь номер пятнадцать. Увидел море, шагнул и очутился на еврейском пляже, дверь исчезла. Я в молоке не хотел купаться, и пошел дальше по пляжу, увидел надпись - кисельное море. Я разделся и искупнулся, было приятно, попил еще киселя, вышел. Но все же, мне хотелось в соленом обычном море искупаться.
И я спросил лежащего мужчину: «Не скажете где здесь соленое море?
- Вы что! - какое соленое, один кисель, и зачем оно вам, где вы видели в Одессе соленое море».
- Понятно,- подумал я, и пошел бродить по Одессе. Иду, вижу люк черный, а я забыл что не надо наступать и наступил. Крышка исчезла и я провалился вниз, а потом какая-то сила подняла меня вверх и я опять стою возле черного люка. Да фокусы, а был ли я там, - думаю я, и тут я смотрю на руку, она окрасилась в черный цвет и вторая тоже, я стал негром.
- О Боже, что делать, не беда может море смоет. Иду по приморскому бульвару, вижу пушку, подошел. Стою, смотрю и стукнул по ней три раза, а пушка как выстрелит, я от страха опустился на колени. Мол это не я, она сама. И тут из облака дыма показалось двое, стоят два молодых пузатых толстых человека на одно лицо.
- Чурбанов звал.
- Какие чурбаны? - спрашиваю я.
- Мы два брата чурбана, пушка выстрелила и мы с тобой, исполняем твои желания.
- Ага думаю я, вот черный цвет на мне, исправьте. Они достают из кармана ведро, кисточки и красят меня за секунду в розовый цвет.
- Я: «Вы что, верните мне мой прежний цвет».
- Они: «Ага», и красят меня обратно в черный цвет.
- Да не в черный, а в коричневый, и зачем меня красить. Они покрасили в коричневый цвет.
- Я: «Ну хоть так сойдет. Вы можете море сделать соленое?»
- Ага, можем.
Мы идем, спускаемся к морю, они достают из кармана соль и сыпят в море. Да думаю я, это же море соленое с солью.
- А
