WABI SABI

Ва́би-са́би (яп. 侘寂, «скромная простота»; ваби «непритязательная простота» + саби «налёт старины; умиротворение одиночества») — обширная часть японского эстетического мировоззрения: «ваби» ассоциируется со скромностью, одиночеством, не яркостью, однако внутренней силой; «саби» — с архаичностью, неподдельностью, подлинностью.
Ваби-саби описывают как красоту того, что несовершенно, мимолётно или незакончено. 
Ваби-саби характеризует способность воспринимать прекрасное и предметы искусства в своём естестве, неподдельности и без излишеств. Атмосферу ваби-саби передает осенний сад или тусклый лунный свет.
По мнению Леонарда Корена, ваби-саби — наиболее заметная и характерная особенность того, что считается традиционной японской красотой и она «занимает примерно то же место в японской иерархии эстетических ценностей, какое на Западе занимают греческие идеалы красоты и совершенства». 
Эндрю Джунипер (англ. Andrew Juniper) утверждает, что «если объект или выражение могут возбудить в нас чувство светлой меланхолии и духовной жажды, тогда можно сказать, что этот объект есть ваби-саби». 
Ричард Пауэл (англ. Richard R. Powell) подводит итог, говоря: «Подлинное научение ему (ваби-саби) происходит через осознание трёх простых фактов: ничто не вечно, ничто не закончено и ничто не совершенно».
Рассматривая значения отдельных слов «ваби» и «саби», можно найти чувства одиночества и запустения. 
В дзэнском ощущении мира они видятся как положительные признаки, представляющие освобождение от материального мира и «трансцендентный» выход за его пределы к простой жизни. Сама дзэнская философия, однако, предупреждает, что истинное понимание недостижимо посредством слов или языка, поэтому принятие ваби-саби через несловесные способы выражения может оказаться наиболее подходящим подходом.1

Уникальное несовершенство Ваби-саби — японское искусство, которое учит ценить красоту в ее мимолетности и неподдельности: мятые простыни, старый стол, покрытый царапинами, или потемневшая ложка с зазубринами, по мнению японцев, имеют гораздо большую ценность, чем новые, пусть даже более дорогие вещи — так как именно несовершенства делают каждую вещь уникальной.2