Условия конкурса Насекомые Голосование с 4 марта по 8 марта.
"НАСЕКОМЫЕ". Голосование Закончилось!!!
Поскольку сегодня 8 марта, с молчаливого согласия мужской половины каждой даме добавляется по очку.
Что теперь имеем. Проза
1-2 место паучки № 3 и № 2 Бриевич, ShvanovGeorgiy - 80 фабулонов
3 место насекомые № 12 Елена Бородина - 60 фабулонов
остальным участникам 25 фабулонов
Стихи
1 место паучок №9 Аверина Татьяна - 80 фабулонов
2-3 место паучки под номером 8 и 5 (LIKIN M и Оля Ёлкина) - 60 фабулонов
остальным участникам 25 фабулонов
Но есть печальная новость. Паучок Никита, участвовавший в конкурсе прозы (моё произведение), ОКАЗАЛСЯ В ХВОСТЕ!!! Как я это фиаско переживу... Ума не приложу.
Если кто хочет комментировать комментарии, милости просим.
Я стою в очереди в кассу гипермаркета. Передо мной – хотел бы я пойти, наконец, домой после трудного рабочего дня, чтобы сесть поужинать – стоят медленные и немного ошарашенные пожилые люди, невыносимо шумящие дети, да еще эта кассирша, которая начинает перебранку с полупьяным бродяжкой, одетым в разноцветные грязные тряпки, у которого нет мелочи, а только одна купюра в пятьсот евро, неизвестно где сворованная…
Передо мной... вот уже двадцать дней как двадцатиминутные телевизионные новости начинают с двадцати минут, посвященных кризису рынков и развалу итальянской экономики. Карлик, который нами управляет, думает только о своих фирмах, и вот уже двадцать лет, как его продолжают переизбирать!
Передо мной... ну, как вы не можете понять, чем дальше продвигаются мировые рынки, и чем больше расширяется капиталистическая экономика, тем заметнее уменьшаются размеры прибыли тысячи богачей, управляющих нашей жизнью. А значит, они будут еще больше трясти ваши накопления, еще больше урежут ваше благосостояние, до тех пор, пока не истощат ваши счета в банке.
Маркс объяснил это тенденцией нормы прибыли к понижению, но по вине Сталина и Мао никто его больше не читает.
Этот мир существует только для того, чтобы раздражать меня: может, вы, наконец, продвинетесь, я устал!
Эго!
Машина, подрезавшая меня, прежде чем я встал в очередь, возможно, везла в больницу кого-то, кто чувствовал себя плохо, но кого это волнует! Она существует только для того на самом деле, чтобы испытывать мое терпение!
Эго!
Так же и эти пожилые люди, эти дети, эта кассирша, эта биржа, этот карлик и все невежды, не читающие больше объяснение Марксом тенденции нормы прибыли к понижению.
Иисус, спаси меня!
Уменьшаются размеры прибыли, и значит, я должен жить, как дерьмо!
Меня достало мое Эго, которое думает, что является центром вращения мира.
Я лишь несчастная муха в бутылке, и продолжаю трепыхаться, жужжать, биться в прозрачные стеклянные стены.
Можешь освободить меня, Иисус?
Или я должен сделать это сам?
Или с чьей-нибудь помощью?
Или должен смириться с тем, что я муха в стеклянной бутылке?
У меня живёт паук.
Мы не ссоримся пока.
Еду в отпуск я на юг.
Как там жить без паука?
Да и он к беде не глух,
дружбу верную ценя.
Кто ему наловит мух?
Как он будет без меня?
Говорит паук: «Не трусь!
Две недели? Продержусь!
Только сам-то ты, мой друг,
не отбейся там от рук!»
А дальше - длинный стишок. С заголовком (вумным, конечно, поэтому меня сразу расшифруют, ну и ладно):
АПОЛОГИЯ ДВУКРЫЛЫХ
«Муха села на варенье.
Вот и всё стихотворенье»…
Здесь мы с мухою расстались.
Ну а как же развивались
Дальше дивные дела?
Что она предприняла?
То ли пό полю пошла,
Одурев от наслажденья
То ли денежку нашла
В результате озаренья?
Распускают люди слухи,
Что весьма противны мухи.
С этим я не соглашусь,
Смело доказать берусь:
Мухи разные нужны,
Мухи всякие важны!
Не смущаясь, вспоминали
И нередко воспевали
Мух – и Пушкин, и Чуковский;
Мух – и Бродский, и Тарковский.
Спору нет, и Пастернак
Не забыл о них никак.
Даже Голдинг не отстал
И о мухах написал!
Так что, если покопаться,
Мухи могут отыскаться
В неожиданных местах!
Не в одном густом навозе,
Но и в самой чистой прозе,
И в пленительных стихах!
В общем, муха
Лишь для брюха
И опасна, и вредна.
А писателям она
Обязательно нужна!
Мы избавиться не в силах
От нашествия двукрылых.
У меня такое мненье.
Вот и всё стихотворенье.
А вот ишшо более мудрое название, и следственно, автор ещё более легко определим:
ПО ПРОЧТЕНИИ «ПРОЛЕГОМЕНОВ» ДЬЁРДЯ ЛУКАЧА
Тем самым начинается отчуждение.
Д. Лукач
Жил один скорпион,
безнадёжно влюблён
в неприступную каракатицу.
Был бы он осьминог,
с ней бы встретиться мог
и во вторник, и даже бы в пятницу.
Он вращался бы с нею в одной среде,
и они бы друг друга любили в воде.
А вот каракатица и скорпион –
совершенно иной façon!
Отчуждение их фатально.
Оттого скорпион саркастичен и зол,
что предмет настоящей любви не обрёл!
И судьба его, ох, печальна!
Паучишка домик свой соткал
Из воздушных нитей белоснежных.
Он старался, отдыха не знал,
Кропотливо, бережно, с надеждой:
Вот когда достроит угол свой,
Позовёт в хозяйки паучиху,
Та живёт на кухне за плитой,
Будут наслаждаться счастьем тихим.
Заведут десяток паучат,
Как один всех на него похожих,
Будет в колыбельке их качать
Озорных проворных многоножек...
Жизнь твою не трону паучок,
Пусть семейство горюшка не знает,
Принеси мне весточку дружок,
Что покинет дом беда лихая.
( Увидеть паука к известию или письму - народная примета . )
Однажды муравей столкнулся с гусеницей.
-Ах, муравейчик! Какой же ты красивый! Ладно скроен, на солнышке сияешь! А какой быстрый и юркий! Я в тебя влюблена. Давай жить вместе.
-Ты что? Погляди на себя: длинная, вся лохматая. Ног много, а еле ползаешь. Зачем мне такая? Я парень видный, не тебе чета.
Обиделась гусеница и свернулась в кокон. Муравей часто пробегал мимо, но кокон как висел, так и висел - неподвижно. Но однажды увидел муравей чудо:
кокон вдруг затрепыхался, лопнул, а из него на ветку вылезло странное существо. Оно погрелось на солнышке, потянулось и... расправило врылышки.
Это была бабочка! Как же она была хороша! Изящная фигурка, длинные усики, а крылья с дивным рисунком. Они переливались на солнце всеми цветами радуги и так ярко блестели, что муравей аж зажмурился.
- Ах, прелестная бабочка! Как же ты хороша! Какая стать! Какие крылышки! Я влюблён в тебя с перврго взгляда. Выходи за меня замуж!
Я тебя на руках носить буду, всё для тебя сделаю!
- Ты что? Взгляни на себя! Такой маленький, совсем кроха! И цвет мне твой не нравится: тусклый. А я! Такой красавице и муж должен быть под стать. У меня тонкая фигурка, прелестная головка, длинные лапки! А уж крылья такой невиданной красоты, что и сравнения не найти! Какой рисунок,
даже не каждый художник может такое сотворить. А крылья такие нежные, шелковые! Других таких не найти.
И она ещё больше расправила крылышки, любуясь своим отражением в капле росы.
- Прощай, мураш! Ты ведь и летать не умеешь, а я...!
С этими словами она взмахнула крылышками и легко слетела вниз - туда, где на солнечном лугу над цветами порхали разноцветные бабочки. Конечно, жаль: но бабочка не ведала, что её праздник жизни так недолог!
Жил на свете паучок
У лесной дорожки.
Рыжий с пятнышком бочок,
Шустренькие ножки.
Средь берёзовых ветвей
Свил он паутину.
Притаился рядом с ней,
Будто бы покинул.
Посмотри – его там нет,
Всё не так, ребята!
Паучок имел секрет –
В лапке нить зажата.
Задрожала если нить –
То попался кто-то,
Надо к жертве поспешить
И запутать в кокон.
Сразу сделать ей укол,
Обождать в сторонке,
И готов обед на стол –
Окорок в плетёнке.
Наш герой взрослел, мужал
И решил жениться.
Долго парень не искал –
Рядом есть девица.
На рябиновом кусту
Чудо-паутина!
Вон какую красоту
Выткала дивчина!
И сама – услада глаз,
Вишенка с ногами!
Он влюбился в тот же час,
Грезит ей ночами.
Как к девице подойти
И с какого бока?
Муху ей преподнести?
Не было б упрёка…
Чтобы всё наверняка,
Взять решил подарок
И исполнить гопака –
Будет парень ярок!
И она не устоит
От напора страсти!
Решено! Паук спешит,
Сам в любовной власти.
Нервно дергает за сеть,
Муху к ней цепляет.
«Выходи, мол, посмотреть!»
Даму призывает.
Та следит издалека,
Спряталась за почку.
Может танец гопака
Здесь поставит точку?
Восемь ног пустились в пляс!
Первый раз – премьера!
Неужель и в этот раз
Кинут кавалера?
Паутина ходуном,
Скоро сеть порвётся!
Видит парень словно сон –
Приближенье солнца!
Тот гостинец приняла,
С аппетитом съела,
Приобнять себя дала,
Как бы между делом.
А потом сказала вдруг,
Заглянувши в очи:
«Убегай скорее друг,
Если выжить хочешь…
Я привыкла быть одна,
Мне одной милее:
Чистота и тишина!
Уходи скорее.
А иначе на обед
Ты пойдёшь гарниром!..»
Прокричала уж вослед,
Всё решилось миром.
Позже наш дружок узнал –
Это редкий случай
И счастливейший финал,
И что он – везучий.
Выжить редко кто сумел
После встреч с молодкой.
У мужчин такой удел:
Век у них короткий…
Здесь паучий феминизм,
Беспредел, иначе.
Сижу на подоконнике. Осеннее неяркое солнце обволакивает меня своим теплом. Вверху - синее звенящее небо. Внизу - кричащий, сверкающий лужами и витринами, суматошный город. Позади - влажная, пахнущая теплом и пылью, комната.
Куда мне? Думаю.
Комната отпадает сразу - только что освободилась от ее удушливого плена. От ее маломерности, предсказуемости и правил. Нет, туда не вернусь ни за что!
Небо? Оно меня пугает. Там, высоко-высоко, светит солнце. А я такая маленькая - оно уничтожит меня своим гостеприимным теплом.
Город? Да! Он - моя жизнь. Мои мечты и надежды. Моя судьба.
И решиться-то не так сложно - всего один шаг - и вниз. В пустоту.
Решаюсь. Ррррррраз....
Ветер, прежде такой ласковый и добрый, превращается в рычащего пса - треплет меня, оглушает, хохочет...
Падаю.
Ох, не забыть бы расправить свои крылья, ведь я - бабочка, все-таки!
Жил - был на свете могучий паук,
С ним паучиха жила.
Хоть и ловил предостаточно мух,
Баба была очень зла!
Слышал частенько:" Ленивый козел!
Где мотыльки, стрекоза?
Детки - рахиты...Давай разносол
Или вцеплюся в глаза!"
Бедный паук дни и ночи не спал-
Выполнил норму с лихвой.
Сам , разумеется, мумией стал...
Благо... В семействе покой!
Трупик засохшего папы грызут-
Жирненькие паучки.
Ну, а вдову , чей характер так крут,
В жены....жучки - дурачки!
История мухи в бутылке
Я стою в очереди в кассу гипермаркета. Передо мной – хотел бы я пойти, наконец, домой после трудного рабочего дня, чтобы сесть поужинать – стоят медленные и немного ошарашенные пожилые люди, невыносимо шумящие дети, да еще эта кассирша, которая начинает перебранку с полупьяным бродяжкой, одетым в разноцветные грязные тряпки, у которого нет мелочи, а только одна купюра в пятьсот евро, неизвестно где сворованная…
Передо мной... вот уже двадцать дней как двадцатиминутные телевизионные новости начинают с двадцати минут, посвященных кризису рынков и развалу итальянской экономики. Карлик, который нами управляет, думает только о своих фирмах, и вот уже двадцать лет, как его продолжают переизбирать!
Передо мной... ну, как вы не можете понять, чем дальше продвигаются мировые рынки, и чем больше расширяется капиталистическая экономика, тем заметнее уменьшаются размеры прибыли тысячи богачей, управляющих нашей жизнью. А значит, они будут еще больше трясти ваши накопления, еще больше урежут ваше благосостояние, до тех пор, пока не истощат ваши счета в банке.
Маркс объяснил это тенденцией нормы прибыли к понижению, но по вине Сталина и Мао никто его больше не читает.
Этот мир существует только для того, чтобы раздражать меня: может, вы, наконец, продвинетесь, я устал!
Эго!
Машина, подрезавшая меня, прежде чем я встал в очередь, возможно, везла в больницу кого-то, кто чувствовал себя плохо, но кого это волнует! Она существует только для того на самом деле, чтобы испытывать мое терпение!
Эго!
Так же и эти пожилые люди, эти дети, эта кассирша, эта биржа, этот карлик и все невежды, не читающие больше объяснение Марксом тенденции нормы прибыли к понижению.
Иисус, спаси меня!
Уменьшаются размеры прибыли, и значит, я должен жить, как дерьмо!
Меня достало мое Эго, которое думает, что является центром вращения мира.
Я лишь несчастная муха в бутылке, и продолжаю трепыхаться, жужжать, биться в прозрачные стеклянные стены.
Можешь освободить меня, Иисус?
Или я должен сделать это сам?
Или с чьей-нибудь помощью?
Или должен смириться с тем, что я муха в стеклянной бутылке?