"Интересно девки пляшут!"

Пандемия продолжает дарить нам удивительные зрелища. Она взрывает людей как фейерверки, заставляя их проделывать невероятные трюки и фокусы, жонглировать убеждениями, бегать по ниточке между струек и переобуваться в сальто.


Вот изумительный в своей искренности в каждый момент существования Евгений Ройзман:


«Сегодня сделал прививку от коронавируса… В России очень хорошая и долгая практика вакцинирования. Это начиналось с оспы в XVIII веке, блестящие были результаты, серьезное достижение русской медицины. Корь почти забыли до поколения антипрививочников. Никто не изобрел других способов остановить эпидемию, кроме вакцинации. Это неизбежно, если хотим победить — надо прививаться».


Теперь откроем пыльный шкаф и вытряхнем из него все того же Евгения, но образца декабря-2020. Что мы от него услышим?


«Поймите, эта вакцина, она не про людей, она про пиар».


А вот перед нами — заслуженный артист идеологического цирка Леонид Гозман. Ему слово:


«Злые люди говорят, что процент привившихся — это и есть настоящий рейтинг власти. Это ложь. Рейтинг власти куда ниже! Я, например, привился, а власти не верю ни на грош! И все мои друзья привились и не верят».


Нажмем волшебную кнопку и отмотаем Гозмана немного назад:


«Я не верю в нашу вакцину! Если все что мы производим — дороги, машины, электроника — плохого качества, то почему вакцина — хорошего? Если вам врут про выборы, смертность, экономику, то почему про вакцину будут говорить правду?»


Отметим важную вещь: задний Гозман, обосновывая свой отказ от веры в вакцину, апеллирует к таким вещам, как репутация страны и доверие к государству. Запомним это.


А вот «Новая газета» пытается выстроить теорию, объясняющую низкий уровень вакцинации в России:


«Вредной в среднесрочной перспективе оказалась гонка за тем, чтобы сделать вакцину первыми в мире… Спешка вышла нам боком: вакцина пока далека от регистрации в европейских контролирующих органах, Словакия сворачивает вакцинацию «Спутником V» из-за низкого спроса (но оставляет Pfizer/BioNTech, Moderna и AstraZeneca). Не имея регистрации в Европе, «Спутник» не открывает возможность путешествовать по ЕС без карантина, а значит не создает для потребителя дополнительную ценность. Можно искать в этом происки врагов, но я вижу закономерные последствия приоритета политических целей над медицинскими».


И наконец:


«Вакцинная эпопея разворачивалась параллельно скандалам с отравлением Навального и других невосторженных граждан. Что при этом должно было происходить в голове обывателя любой политической ориентации?»


Доверие. Речь о доверии.


Стоило человеку перейти от присваивающего хозяйства к производящему и освоить первую профессию — как начался путь человека в цивилизацию. И этот путь был неразрывно связан с углубляющимся разделением труда.


С развитием технологий постоянно появлялись новые профессии: кузнецы и гончары, шаманы и пахари, — которые потом уже, в свою очередь, делились на врачей и священников, слесарей и инженеров, скульпторов и строителей. Человек терял вооруженную дубиной и прикрытую шкурами универсальность, приобретая взамен нечто большее — развитие.


Однако проблема цивилизации, с ее возрастающей специализацией, заключается в том, что люди не могут взаимодействовать друг с другом: сотрудничать, торговать, конкурировать — без доверия друг к другу. Доверие между людьми — это основной ресурс цивилизации.


Нет доверия между инженером и врачом — нет медицинских приборов.


Нет доверия между воином и государем — нет армии. Вместо нее есть банда.


Нет доверия между врачом и пациентом — нет вакцинации. Есть эпидемия.


Без доверия вы не можете даже кран в ванной починить, если вы не сантехник. Вы должны этого сантехника вызвать и поверить в то, что он действительно сделает все как надо.


Вы без доверия хлеба не можете поесть. Потому что вы должны верить тому, кто его печет, — что он не плюет в тесто, не подменяет сорт муки. Я уж молчу о ресторане.


У доверия есть несколько источников. Во-первых, репутация. Во-вторых, вера в принуждение — государственное, общественное или божественное. В-третьих, предположение или расчет. И в-четвертых — презумпция, которая является производной от общего мировоззрения человека и его основных нравственных установок.


Нанося удар по доверию в обществе, по любому его виду: воспитывая ли мизантропию, правовой нигилизм или уголовную мораль и культуру, занимаясь ли диффамацией — такие люди уничтожают цивилизацию и прогресс и снижают шансы конкретной популяции на выживание и развитие.


И вот, долго и старательно вытиравшая ноги о репутацию российских вирусологов, апеллировавшая к уничтожению режимом отечественной науки, убеждавшая людей в том, что никакой вакцины у России нет, либеральная общественность — вдруг, внезапно! — вся оказалась привитой этой самой вакциной.


Но не прекратила при этом всячески диффамировать государственную систему за то, что та травила и недотравила смертельными ядами: а) Навального, б) Дм. Быкова, в) Вл. Кара-Мурзу (дважды), г) Ерофеева и Скрипалей. А еще — воспитала невежественный народ, который не хочет прививаться, но верует в пояс Богородицы.


Из этого прямо перед носом нашей прогрессивной общественности величаво поднимается и, покачиваясь, вспухает во всей своей чудовищной наготе вопрос: вы за кого нас держите?


Кому же теперь верить? Вам — несколько месяцев, убеждавших население, что российских вакцин просто нет и быть не может, а если есть, то прививаться ими может только безумец, — а потом хором привившимся, когда стало по-настоящему страшно? Или «лживым пропагандистам Кремля», которые говорили, что вакцина у России есть, наука есть, государство заботится о нашей безопасности, что прививаться — наш долг, и привившимся в первых рядах?


Кому теперь-то верить? Тем, у кого слова не расходятся с делом? Или тем, кто рассказывает, как чекисты крали у Навального трусы?


Либералы были бы невероятно смешны со своими историями по Навального, если бы не санкции. И были бы еще смешнее сейчас с вакцинным двуличием, если бы не по полтысячи трупов в день. Которые в том числе и на их совести.


…Вспоминается один эпизод из советского сериала «Ломоносов». В период, когда Михайло еще жил в Холмогорах, он встретился с проповедником-старовером. Этот проповедник подговорил местную староверческую общину на коллективное самосожжение. А когда люди, запершие себя в церкви, заживо сгорели — выбрался живой и здоровый через тайный ход.


Так вот, этот подлый дед, убийца и фанатик, будучи уличенным, — умер. То ли от стыда. То ли напряжения не выдержало старое уже сердце. Но умер.


А вот эти — будут жить. Потому что не стыдятся и не напрягаются.


Поэтому старого Мошкаря с ужасом и омерзением, но и пожалеть можно. А этих — нет.

(С)