Хочу говорить об Украине хорошо

    А я хочу говорить об Украине хорошее. Я служил в Советской Армии с ребятами из Украины. У нас на станции «Орион» (это радиоразведка) половина смены обычно были ребята из Украины – Женька, Сашка, Андрюха, да много нормальных, хороших пацанов. И делить нам, кроме смен, нарядов, шинельки и чая было нечего. И вспоминаю их всегда тепло и радостно. И не могу смотреть, как какая-нибудь мерзкая Скабеева, под надуманным патриотизмом, оскорбляет весь Украинский народ, при этом пытаясь нелепо выкручиваться, типа – «мы это не про народ, а про власть». Но постоянное поливание грязью всех и вся на Украине сводит на нет, её слабые потуги. Ребята, мы и свою власть не особо любим, это нормально не любить власть, её можно терпеть, но любить никак не обязательно. Она не девка и не для любви предназначена. Она – аппарат насилия, как давно уже сказал дедушка Ленин. Ну и какой извращенец этот аппарат полюбит.

  И правильно говорил бедняга Иешуа: «… что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдёт в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть», а второй бедняга Пилат, не менее страшно и правдиво кричал про царство истины: «Оно никогда не настанет!» И правы были оба бедолаги.
  А мы пытаемся, должны хотя бы пытаться, сохранить этот шаткий баланс между «царством истины» и «… великой и прекрасной для людей власти императора Тиберия».

  Первый раз я женился в Запорожье, а кольца покупать ездили в Днепропетровск. А потом была лихая свадьба, как и положено с дракой. На свадьбу пришёл бывший жених моей невесты и пытался покачать права. На свадьбе были мои армейские друзья из Днепра и качание прав для него закончилось печально. Слава ГСВГ! Это я так, по старой памяти.

  А вот другая ситуация. Город Торгау (ГДР) где стояла наша 82 Бригада Особого Назначения был известен тем, что здесь встретились на Эльбе союзники, наша Советская Армия и Армия США. Встретились обрадовались, отметили, как полагается, а потом разбежались по сторонам и пол века друг на друга через прицел смотрели очень рядом. Так вот у нас с площадки «Ориона» исчез бордюр. Если кто не помнит, то вдоль дорожек, гравием посыпанных, лежали бордюры, и мы их раз в неделю белили. И вот один бордюр исчез неизвестно куда, как это в армии и принято. Что интересно, что если у вас в армии что-то исчезает, то виноват не вор, а те, у кого стырили. Называется это «прое….», можно литературно перевести, как «прозевали», но смысл и сок события от такого перевода теряется. Ну так вот, бордюр надо вернуть на место, тот же самый уже не найти, а стало быть придётся где-нибудь спереть. Тот, кто служил понимает, как это происходит, круговорот вещей в части.

  С 10 утра и до 11 новый комбриг объявил в части – «химчас», то есть все передвижения по бригаде должны происходить только в противогазах, ну этакий «час слоников». Наш комроты, капитан Бибик, тоже, кстати, украинских корней офицер, выбрал нашу смену, три человека, и приказал одеть АЗК, полный защитный химкомплект, сам такой же напялил и возглавил экспедицию. Операция прошла блестяще. Бибик ещё вчера присмотрел соразмерный бордюр на площадке перед штабом, и даже ногой его попинал для пущей уверенности. А бордюр находился прямо под окном комбрига. Целый полковник сидел в открытом окне своего кабинета с микрофоном и колонками. Он выпасал персонал без противогазов подзывал к окну и мягко говоря – строил, грубо говоря – драл. Заставлял тут же одевать противогазы и, глядя на погоны орал – «Капитан, твою мать, тебе что приказ не приказ уже, старлеем давно был?» Если было два одинаковых звания он кричал: «Сержант, который справа, кругом шагом марш в расположение, доложишь командиру» и сержанты уходили оба, справедливо считая каждый себя справа. Короче, развлекался полковник весь час.

  И тут появляемся мы, четвёрка в химкомплектах, ни лиц, ни погон не видно. Двумя ломиками выдираем бордюр, кладём поперёк на ломики и уходим. Полковник орёт: «Эй вы», а кто вы?, «Эй вы четверо», а какие четверо?, там и так народу, и без нас. И наконец – «Эй вы в гандонах», и опять-таки, кто ж признается. Красавец – Бибик. Всё просчитал. Ни лиц, ни званий, четыре призрака, реально в гандонах, за угол свернули, а там деревья, кусты и на станции скрылись. АЗК сняли, бордюр быстро на место вкопали, встал как родной, не отличишь. А полковник в колонки заливается на всю бригаду, дошло до него наконец, суть события. Только поздно. Дело сделано. Сидим в курилке друг на друга смотрим и чувствуем небывалое единение армии и народа.

  Вот так вот вспоминаю я своих друзей-сослуживцев из Украины и по-другому не хочу и не буду. Да, я всё понимаю. Понимаю, что сейчас на Украине не любить русских – как говориться, - быть в тренде. И также модно – любить Запад. Только нечего там любить, братишки. Я там был, я там жил и могу сказать точно – мы там не нужны. И слава богу. Они нам тут тоже не ко двору. Мы им нужны только нищие и работящие, а они нам… не знаю, нужны ли вообще.

  Но лучше о нас. У меня два родных брата, и мы прошли очень сложную историю отношений от детской привязанности, до взрослой ненависти и обратно через привязанность к осознанной любви. Заняло это целую жизнь. То же самое предстоит и нам с вами, братья-украинцы. Главное, чтобы в период взрослой ненависти не наговорить и не наделать непоправимого. А такое бывает.

  Поэтому и предлагаю, пишущие друзья коллеги, давайте писать о том хорошем, что нас связывало и до сих пор связывает. Пусть орут через экраны журналисты, их не остановить, они деньги зарабатывают, а нам с вами нужно прекращать лить воду на эту мельницу. Вспомните и напишите о разных смешных и трогательных историях, связанных с нашими украинским братьями и сёстрами. Давайте посмеёмся и погрустим вместе. И видит Бог, это лучшее, что мы можем сделать сейчас. Иначе стрельба… А стоит ли? Нет не стоит!

  Так что перья в руки, братья-писатели, и вперёд, родные. Давайте теперь о любви.