Жених мой! Ну не знал он! Я виноватая! Не сказала! Ну те-те-чка, ну пожалуйста! Новый год же!
Тетя сидела на краю стула, прикрыв глаза рукой и чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Все напряженно ждали.
- Ладно! Делайте, что хотите! – чуть слышно сказала она. Катька тут же подскочила и чмокнула ее в дряблую щеку. Часы пробили одиннадцать. Боясь, чтобы чего-нибудь еще не произошло, все резво разобрались по местам.
Старый год проводили блекло. Со стихами, загадками, шарадами и старыми не
смешными анекдотами. Одна немолодая женщина даже спела арию из неизвестной оперы, игриво поводя обнаженным плечиком и закатывая к облупленному потолку круглые голубые глаза.
И в полдвенадцатого все, подчиняясь некоей внутренней команде, разом встали, натянули комбинезоны, обули лыжи, взяли в руки палки и со звериным гиканьем умчались в лес.
Виталик посидел еще немного в тепле, вздохнул Ванькой Жуковым, влез в ставшие родными валенки, засунул в штаны обе злополучных бутылки и потащился поминутно проваливаясь по пояс на раздававшиеся в глубине леса страшные вопли туристов. Вскоре он добрался до большой поляны, на которой стояла огромная лесная красавица, увешанная самодельными игрушками и гирляндами.
Горел большой костер, люди со страшной скоростью проносились мимо него, кричали непонятные слова, появлялись на свету и пропадали во тьме. Их огромные тени метались по поляне, то взлетая к верхушкам деревьев, то извиваясь по искрящемуся снегу. За тенями гонялась невероятных размеров пёс.
Судя по разбросанным кругом разноцветным конфетти и погасшим огрызкам петард, Новый год уже наступил.
«Как же так! – поразился сам себе Виталий. – Я что же, Новый год в сугробе встретил? На сухую!?»
Оглядевшись,он увидел одного из гостей, которого отметил еще в избе по тоске в глазах. Этот горемыка, так же как и Виталик, примчался неизвестно куда вслед за своей возлюбленной. Той самой, что арию завывала.
Две отвергнутые странным сообществом души, соединились чуть в стороне от поляны под небольшой пушистой елочкой.
- Есть чего? – едва слышно выдохнул Виталик. –
- Есть ВСЁ! – с достоинством ответил напарник и открыл изящный саквояжик, в котором в строгом порядке располагались выпивка и самая разнообразная закуска. Отдельно находились приборы, изящные стаканчики и даже салфетки.
- Виталий! – подцепил кусочек «брауншвейгской» наш герой. – Старший инженер особого конструкторского бюро.
- Сеня! – протянул ему полстакана коньяку напарник. – Старший повар ресторана "Прага".
Молча выпили и закусили, поминутно вздрагивая и оглядываясь при каждом резком звуке доносившемся с поляны. По телу, сверху вниз прокатила теплая волна и оттолкнувшись от пяток вернулась опять к голове. Виталика охватило бесконечное блаженство.
«Катька-то, где? – вдруг вспомнил он о цели приезда. – Хорошая она! Славная! Сейчас пойду и скажу ей всё! В Новогоднюю ночь!»
Осмелевший Виталик вышел из тени. Оказавшись на поляне, он весело пнул пробегавшего рядом пса, расцепил руки кружащим в хороводе туристам и резво поскакал вокруг елки вместе со всеми, разыскивая замутившимся взглядом ту самую, свою, единственную.
Пролетавшая мимо Катина тетя вдруг резко остановилась и подняла руки вверх.
- Стойте! – крикнула она. – Стойте же все!
Хоровод резко встал, повалив добрую половину людей в снег.
- Посмотрите на него! – указала она пальцем на Виталика. – От него пахнет.... ЭТОЙ ДРЯНЬЮ! Я чувствую! В огонь, в огонь!
- В костер! В костер! – орали хором туристы, размахивая лыжными палками над головами.
Виталик успел еще подумать, что все это может быть и не шуткой вовсе. Тут же мысль эта вместе с его головой были безжалостно воткнуты, и слава Богу, не в костер, а в огромный сугроб.
Стужа постепенно сковывала тело, движения его становились все более вялыми, сознание затуманивалось, жутко хотелось спать.
«Ка-а-атька!» – мелькнуло и тут же провалилось всё в его изорванном страшными новогодними испытаниями мозгу.
Очнулся он от ... жары. Тело его было совсем голым и прикрыто лишь вонючей шкурой неизвестного зверя. Лежало тело прямо рядом с печкой. По левую сторону, прижавшись к нему спиной, мирно сопела Катька. По левую, свернувшись клубком, похрапывал чуть вздрагивая тот самый пёс. Напротив, на кривом стуле сидела тетя, глядя немигающим взглядом на рвущийся из печи огонь.
Старушка встала и прошла в комнату. Потом она вернулась, неся что-то на маленьком подносике. Там, на блюдечке лежал ломтик лимона, а рядом стояла до краев наполненная запотевшая рюмка.
- Пей! Чего уставился? – приказала тетя. – А то околеешь тут на хрен! Ковыряйся тут с тобой! Тем более, что жених!
Виталик встал по стойке смирно, и придерживая сползающую шкуру, не спеша, с достоинством выпил. И чинно закусил лимончиком.
- Больше не дам! – строго пояснила тетя. – Ложись! Размораживайся!
Виталик упал на прежнее место, одним боком подпихнулся к псу, другим придвинулся к тихо похрюкивающей Катьке и почти сразу же заснул.
За окном зачинался первый день Нового года.
6. Чудеса https://proza.ru/2019/11/26/1469
Ольга Альтовская
Снег падал большими пушистыми хлопьями на грязь дорог и таял. Но его неизбывность постепенно укрывала землю: сначала белыми островками, затем ровной зыбкой порошей. К вечеру всю эту снежную неопределённость охватил мороз. И на белый свежий покров упала сиреневая тишина. Город преобразился. Всё будто замерло в предвкушении чуда. И это ли уже не чудо: первый снег 31 декабря, накануне Нового года, когда казалось, что зима забыла наши края и царствует где-то далеко-далеко, на Северах и вряд ли заглянет в нашу южную глубинку? Но свершилось! И запахло настоящим Новым годом: снегом, свежестью, морозцем. В домах засияли, замерцали новогодние огоньки, началась предпраздничная суета, хлопоты на кухне, убранство ёлки, наряды, звонки-поздравления «с наступающим». По улице нашей пробегали редкие прохожие: кто в магазин, кто домой с работы, кто с корпоратива. Пробегали мальчишки с хлопушками, кое-где уже запевали «Ой, мороз-мороз»…
И вот в свете фонаря у нас под окном нарисовалась новогодняя пара – Дед Мороз и Снегурочка. Конечно же к нам! Заказывали. На работе скидывались на подарки детям, давали адреса и ждали.
Звонок в двери и мы почти все: я, бабушка и наша четырёхлетняя Лика бежим встречать гостей. Шумно и весело в дом входят Дед Мороз и Снегурочка.
- С Новым годом! С Новым годом! Я поздравить очень рад
всех гостей и всех ребят! – выдаёт заученный текст Дед Мороз, в котором я узнаю нашего активиста, армянина Аркашу. Его кавказский нос выглядит ещё более убедительно на фоне белой бороды и усов.
- А я его внучка, Снегурочка, тоже всех поздравляю!
В Снегурочке трудно не узнать нашу техничку Нину, которую на следующий год готовимся провожать на пенсию. Но костюмы, грим, настроение, световые эффекты совершают волшебство, и Лика счастлива.
От наших гостей уже хорошо попахивает предыдущими поздравлениями, но на их энтузиазме это не отражается.
- А как зовут эту чудесную девочку? – Спрашивает Дед Мороз. - Девочка, как тебя зовут?
Доча представляется: - Лика!
Дед Мороз - то ли спьяну, то ли не расслышал - заахал:
-Ах, какое платье у Верочки красивое, нарядное!..
Дитё ничего не поймёт, а я поняла. Верочка - это я. Но для Деда Мороза это не суть важно. Подключается Снегурочка Нина:
- Платье - у Ликочки, мамочка – Верочка, бабушка – бабочка!! Становитесь в хоровод, вместе встретим Новый год!
Мы послушно встаём в хоровод и нестройным пением «В лесу родилась ёлочка» продолжаем праздник. Потом бабушка ходила, как мишка, мама, растопырив пальцы, кружилась, как снежинка, а Лика, визжа от удовольствия, прыгала, как зайка, читала стишки Деду Морозу и со Снегурочкой под ёлкой искала подарок.
Отыграв первую серию новогоднего представления, проводив волшебных гостей, наш дом продолжил готовиться к встрече Нового года. И тут опять раздался звонок в дверь. И началось второе действие. На пороге нарисовался другой Дед Мороз – муж, папа и зять в одном лице. В костюме и с бородой – всё, как полагается.
- С Новым годом поздравляю, счастья, радости желаю!.. Изменённым голосом изрёк новый Дед Мороз. Лика застыла в замешательстве, а мне срочно нужно было что-то придумывать. Муж, видите ли, решил сделать нам сюрприз, порадовать дочку и, не согласовав с нами, предвкушая эффект, явился - свалился, как снег на голову.
- Дедушка Мороз, а у нас уже только что был твой старший брат Дед Мороз со Снегурочкой,- выкручиваюсь, помигивая горе-Морозу, я. Слава Богу, муж быстро въезжает в ситуацию и подхватывает игру.
- Так старший братец Дед Мороз меня встретил по пути и сказал, чтобы я зашёл поздравить, чтобы и я свой подарочек отдал. Он-то живёт на Северном полюсе, а я – на Южном. Долгим, трудным был мой путь. Я к вам пришёл повеселиться и у ёлки отдохнуть…
А дальше пошло всё по знакомому сценарию: бабушка ходила, как мишка; я кружилась, как снежинка; а Лика прыгала, как зайка и читала на коленях у Деда Мороза свои стишки. Только огонёк недоверия всё-таки тлел в её глазах, как мы ни старались. А утром, сходив в прихожую, она нам выдала:
- А у Деда Мороза, у того, второго, были ботинки такие же, как у папы!
- Ну и чудеса! – воскликнули все мы чуть ли не в один голос...
7. Новый... Самый памятный https://proza.ru/2021/11/16/1766
Элла Лякишева
Новый год всё ближе...
Вечерами к деревянной просторной школе спешили по заснеженной деревенской улице тёмные фигуры…
Кто-то на репетиции, а кое-кто поглазеть, похихикать. Ещё бы! Такого творческого размаха и ажиотажа здесь не видали! Никогда!
Выгнать мешающих – тяжкий труд. Истощив аргументы и угрозы, прибегали к директору. Тот входил с грозной физиономией, раздавалось сердитое рыканье – тут уж разбегались кто куда, а тех, кто замешкался, Теймуразович брал одной рукой за штаны на пятой точке, другой – за воротник и выносил в коридор.
Наконец артисты оставались одни.
Прислушайтесь. Как тонко и душевно девчоночьи голоса выводят в унисон!
Усть-Илим на далекой таежной реке,
Усть-Илим от огней городских вдалеке.
Пахнут хвоей зеленые звезды тайги,
И вполголоса сосны читают стихи…
В соседнем классе - «стукоток» под задорное «яблочко»: репетируют танцоры.
Ещё дальше - сердитый голос Лины Сергеевны:
– Горе моё!! Ну, что ты шепчешь себе под нос? Даже я рядом почти не слышу…
Режиссёр уже и сама хрипит. Но с особым нетерпением ждёт репетиций «Горя от ума», где согласился выступать Петя Лагунов из одиннадцатого. Актёром он вообще-то был никудышным, самодовольный резонёр, но внешне… Ох, красив: глаза небесной голубизны, изгиб губ как у античных скульптур. Такого не оставишь без внимания, и он коллекционировал девичьи сердца.
Иногда и на новенькую учительницу поглядывал победительно, а девчонки с любопытством шушукались за её спиной.
Перед праздничным торжеством в библиотеке у Лины Сергеевны с утра юные артисты переодевались, репетировали в последний раз.
Хитрые «цыгане» из пушкинской поэмы пытались раскурить самодельную трубку, убеждая режиссёра: «Мы для правдоподобия: видели в фильме – все цыгане курят!»…
Здесь подклеивали свои
