бывала там часто. Она находила беспризорников и отдавала их в городские приюты.
Во время Первой мировой войны Елизавета Фёдоровна активно заботилась о помощи русской армии, о раненых солдатах. О её уходе за ранеными, которые находились в Обители, можно написать отдельную книгу, но скажу одно – она ухаживала за самыми безнадёжными, и спасла многих от смерти. Вот некоторые вспоминания, найденные в дневниках оставшихся в Обители монахинь:
" Падая от усталости, невзирая на смрад, исходящий от гнойных ран солдат, великая княгиня вместе с нами, простыми сестрами милосердия, работала не покладая рук, выполняя всякую работу. Она не чуждалась никакой работы. Однажды в холодный осенний вечер, после службы в госпитале, за трапезой, она дала послушание перебирать картофель для больных. Мы были так утомлены, что попросили Начальницу перенести работу на завтра. Княгиня Елизавета Фёдоровна отпустила нас, а сама пошла в холодный подвал перебирать картошку."
На Москве говорили о ней и в салонах аристократов, и в городских трущобах. Её узнавали везде, где бы она не появлялись. "Белый ангел Москвы!" - кричали вслед её карете. Когда великая княгиня выходила из Обители, народ становился на колени, осеняя себя крестом.
В октябре 1917 года над Россией разразилась кровавая революция. Елизавета Фёдоровна могла уехать на Родину, где остались её родные. Это ей и предлагал сделать посол Германии в Москве Мирбах, сразу после заключения Брест-Литовского мира. Но княгиня отказалась даже встретиться с ним, как с представителем враждебного России государства.
В ноябре, когда большевики впервые переступили порог обители, и ничего не взяли, и никого не арестовали, княгиня сказала сестрам: «Очевидно, мы недостойны еще мученического венца». Она всегда, с детства, обладала сильной интуицией. И сейчас её предчувствие не обмануло…
7 мая 1918 года, на третий день после Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божьей Матери, в Обитель всё-таки пришли большевики. Люди в чёрном показали бумагу об аресте. На сборы Великой княгине дали 30 минут. Все заметили, что Елизавета Федоровна стала исключительно сосредоточенной. Когда пришла минута расставания, сестры плакали, и не отпускали начальницу, закрыв её плотным кольцом своих тел. Чекисты, избивая беззащитных женщин прикладами отрывали их от настоятельницы, отталкивали и волокли в разные стороны.
По воспоминаниям современников, зрелище было жутким, невыносимым. Великая княгиня была спокойна и величественна, напоследок она сказала: «Не плачьте, милые мои сёстры! На том свете увидимся.»
Две монахини поехали вместе с ней: келейница Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Их отвезли на железнодорожный вокзал, оттуда в Пермь. На Урал вместе с княгиней в этом поезде увозили ещё несколько человек императорской фамилии. О них речь пойдёт ниже.
Сохранилось письмо Елизаветы Фёдоровны, посланное с дороги, оставшимся сёстрам в Обитель. Вот несколько строк из этого письма: «Господи, благослови! Да хранит вас Царица Небесная! Родные мои, не могу забыть вчерашний день, ваши дорогие милые лица. Господи, какое страдание в них! О как сердце болело! Вы мне стали каждую минуту дороже. Как я вас оставлю, мои деточки, как вас утешить, как укрепить? Помните, мои родные, все, что я вам говорила. Всегда будьте не только мои дети, но послушные ученицы. Сплотитесь и будьте как одна душа все для Бога и скажите, как Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все». Я буду жить надеждой скоро опять быть с вами."
Это было последнее письмо великой княгини.
Никто не откликнулся на эту страшную новость, тут же обежавшую Москву. И только петербургская газета "Новый вечерний час" - отозвалась на это происшествие. Вот отрывок из этой статьи: "...мы не знаем, чем вызвана высылка великой княгини. Трудно думать, чтобы Елисавета Феодоровна могла представлять опасность для Советской власти, и её арест и высылка могут рассматриваться, скорее, как гордый жест по адресу Вильгельма, брат которого женат на родной сестре Елисаветы Феодоровны…»
Однако историк В. М. Хрусталёв полагал, что высылка на Урал Елизаветы Федоровны, императора Николая II c семьёй, и других членов царской семьи, являлась одним из звеньев общего плана большевиков по концентрации на Урале всех представителей семьи Романовых, где, как писал историк, собранных можно было бы уничтожить, лишь найдя для этого подходящий повод.
План этот зверский осуществился в июле месяце 1918 года...
В середине мая поезд с заключёнными Романовыми прибыл в Пермь, оттуда в Алапаевск, где и провела два своих последних месяца жизни на Земле Великая мученица княгиня Елизавета Фёдоровна. В это время недалеко от Алапаевска, в Екатеринбурге находилась её родная сестра Александра Фёдоровна с мужем и детьми, в доме Ипатьевых…Свидания им разрешено не было.
В школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем, его секретарем, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича)- провела в молитвах, оставшиеся до мучительной смерти, два месяца, великая княгиня Елизавета Романова.
Монахинь, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине. Но княгине оставили только келейницу Варвару Яковлеву, по её горячей просьбе.
По рассказам охранников, узники очень заботливо поддерживали друг друга, много молились и пели церковные песнопения. Среди вещей Великой княгини Елизаветы Фёдоровны было найдено полотенце с вышивкой и надписью: «Матушка Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, не откажись принять по старому русскому обычаю хлеб-соль от верных слуг царя и отечества, крестьян Нейво-Алапаевской волости, Верхотурского уезда». Вечная память бесстрашным людям, которые написали эти строчки в поддержку одного из «злейших врагов народа». В те времена за это полагалась лютая казнь. Скорее всего полотенце это было передано охранником. Быть может тем, что после казни над невинными, тронулся умом.
В ночь с 17 на 18 июля, спустя сутки после расстрела царя и его семьи, в последующий день памяти преподобного Сергия Радонежского, совершилось злодейское, без суда и следствия совершённое, убийство великой княгини Елизаветы Фёдоровны и прибывших с нею других членов семьи Романовых. Чекисты, боясь огласки злодеяния, заранее к нему приготовились. Всех заключенных вывезли в заброшенный железный рудник в лес, за городом. К школе, где находились они ранее, подбросили тело убитого крестьянина, который якобы принадлежал к «банде», пытавшейся похитить князей и увезти их в Германию. Никак нельзя было оправдать злостное убийство даже в те несправедливые годы.
Была теплая июльская ночь: со всеми прекрасными запахами лета, с тихими дуновениями ласкового ветра, сиянием золочёных звезд…Что испытывали мученики в свои последние минуты, зная, что их ждёт мучительная смерть??? Как же это жутко…есть ли что-то страшнее на этом Свете?
Известно одно: они все молились, и Бог услышал их молитвы. И Сам раскрыл это преступление, чтобы мы, живущие сейчас знали о зверском убийстве. Ибо не раньше, не позже, рядом с шахтой, за деревьями, Промыслом Божиим, оказался местный крестьянин, который и увидел это жуткое зверство. Его рассказ слушал и записал священник Серафим (Кузнецов), который после прихода Колчака в Алапаевск отвозил тела мучеников в Китай. Он и описал всё нижеследующее.
« Слышит раб божий вдали какой-то шум, а он спал под деревом, недалеко от шахт. Встаёт родимый, прислушивается; и видит, что приближаются какие-то люди; ведущие под конвоем узников. Елизавету Фёдоровну он узнал. Она была в монашеском платье вместе с другой женщиной. Обе они пели духовные песнопения. Видел он, как Великой Княгине Елисавете Феодоровне завязывали глаза, затем подвели к шахте и, живую, ударив прикладом, бросили вниз, а она успела прокричать: «Господи, прости им, не ведают что делают».
Остальным не завязывали глаза, а просто ударив прикладом, сбрасывали в шахту, ругаясь при этом площадною бранью. Потом бросили гранаты. От взрыва - шахту засыпало землёй… И никто бы не узнал об этом злодействе, если бы не этот человек, посланный Богом. Дрожа от страха, сидел он сутки под тем деревом боясь выйти и думая, что шахта оцеплена караулом. Он слышал как стонали и кричали от боли брошенные узники. Слышал он также Херувимскую песнь, петую женскими голосами, и ещё церковные песни и псалмы. Пели до тех пор, пока не зазвучали для них уже райские напевы."
Елизавета Федоровна упала не на дно, а на некий выступ, который находился на глубине 15 метров. Впоследствии, когда белогвардейцы, под командованием Колчака, доставали бездыханные трупы, увидели они, что голова раненого князя Иоанна Константиновича была перевязана. Испытывающая предсмертные муки от удара и падения, в кромешной тьме, Елизавета Фёдоровна сделала перевязку князю, употребив для этой цели свой белый апостольник ( длинный головной убор- платок, в котором она на фотографии).
Только 31 октября 1918 года, то есть практически спустя целых три месяца, Белая армия заняла Алапаевск. Останки убиенных страдальцев извлекли из засыпанной шахты, омыли, одели в белые рубахи, положили в гробы, и поставили на отпевание в кладбищенской церкви города, после чего они были замурованы в местной церкви, с возможностью открытия стены.
Тело Великой княгини Елизаветы Федоровны было найдено нетленным. На лице её сохранилось выражение улыбки, а пальцы правой руки были сложены для крестного знамения, как для благословения...
C наступлением Красной армии тела мучеников были переложены в цинковые гробы, и перевезены еще дальше на Восток. Эта операция подвергалась смертельному риску. Однако все кончилось благополучно.
В апреле 1920 года, через Читу, были отправлены они в Пекин. В ноябре 1920 года останки Елизаветы Феодоровны и ее келейницы Варвары, по настоянию сестры Великой княгини принцессы Виктории, через Шанхай и Порт-Саид были перевезены в Иерусалим, где 15 января 1921 года их встретили и погребли в крипте под церковью святой равноапостольной Марии Магдалины русского женского Гефсиманского скита.
В 1931 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производила Иерусалимская комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. Неожиданно произошло событие, выходящее за рамки всех физических
