Я бы предложила начать читать рассуждения Ивана Ильина не сначала, а с самого конца. Чтобы последний вопрос о том, почему внешность никогда не сможет конкурировать с красотой Души отпал сам по себе.
Ильин раскрыл тему красоты гениально, не прилагая особых усилий. Потому что сам был тем, о ком рассуждал. Потому что знал и исследовал причины красоты на всём пути личного Духовного роста. К его мнению присоединился бы и Ван Гог, и Пабло Пикассо, каждый из тех, кто искал Духовную красоту старательно и терпеливо. Как Микеланджело в камне, как Леонардо да Винчи в своей «Мона Лиза». Они смотрели в свою Душу, а дарили другим. Так дарили, что до сих пор никто не смог передарить данное Богом.
Красота, как вечный поиск. Что же это за действие такое? И почему человек до сих пор не успокоился, достигнув идеала во внешнем изменении своего лица или тела? Что же ещё остаётся не найденным? Чего не хватает?
Ответ на эти вопросы искать будет интересно. Особенно тогда, когда начинаешь поиск с самого начала. Когда вспоминаешь о красоте, изображённой много много лет назад. Женщины с пышными формами, с цветами в волосах, богини в поэзии, в музыке.
Красота теряет свои свойства только тогда, когда кто-то начинает искажать её. Грубо, пошло и поэтому неинтересно. Также, как когда-то начали искажать природу розы, покрасив её в синий цвет, и посыпав блёстками. Спрашивается: а чего тебе ещё не хватало в таком совершенном наблюдении красоты? Ответ очевиден. «Не хватало меня, моего личного выражения себя, как автора. Я же должен удивить чем-то своим.» Вот отсюда и берёт своё начало вся искажающая форма естественной красоты. Тем, кто искажает и искажается сам всегда не хватало только одного - самовыражения. А тем, кто всегда преклонялся перед истинным и естественным началом не хватает времени для того, чтобы изучить уже данное свыше.
Ван Гог даже звёзды увеличил для слепца! Всё равно осудили и довели его до безумия. Малевич предпринял другие шаги. Сделал ход конём, как говорится. Завязал глаза зрячим, уткнул их взгляд во тьму. Нате, говорит, смотрите, и попробуйте найти то, за что захочется судить. Не нравятся звёзды Ван Гога? Посмотрите на «Чёрный квадрат». Что? Опять не нравится? Ая-яй…
Красота имеет много граней. А точнее - бесконечность в их поиске. Можно стоять на одном месте, и сделать столько фотографий, абсолютно разных и ничем не уступающим друг перед другом, что сказать иногда нечего. Дар речи пропадает оттого, что каждый новый кадр открывает твоему наблюдательному взгляду всё больше, и больше красоты в одном только дереве, в плетении его ветвей, в узорах на фоне тёмно-синего неба. Я не художник, я не поэт, не философ, не писатель, а во мне вдруг просыпается такое вдохновение, что я мысленно становлюсь всем тем, чем не являюсь в реальной жизни. Разве это не удивительно?
Я никогда ещё не подумала о том, что мне чего-то не хватает, кроме одного, наверное. Время. Я всегда вспоминаю о времени, когда пора идти дальше.
Когда это началось со мной? Вот этот поиск красоты внутри меня. Когда я начала испытывать в этом нужду? И почему именно в этом? Сейчас я думаю об этом, а тогда не думала. Просто делала то, что мне нравилось делать: разговаривать с птицами, с цветами, с ягодами, и даже с сорняком, когда рвала его.
Я думаю, что красота есть в человеке с самого начала, как корень в дереве, в цветах, в кусте роз. Она есть в нас, людях, с самого рождения и до тех пор, пока человек сам не начнёт от неё отказываться в попытке самовыражений.
Кто-то скажет, а как же Ван Гог, Пикассо, они ведь тоже искали самовыражения? Конечно искали, но с одной лишь разницей - они не искажали свою человеческую красоту. Они не глумились над собой, не изображали уродов в масках под прекрасной внешностью. Они не глумились над болью человека, они не издевались над теми, кто был чувствительным. Наоборот! Их собственная чувствительность становилась поддержкой всем тем, кто был таким же неравнодушным человеком. Пикассо оправдал душевную красоту в личном взгляде на красоту женщин. Он заявлял, что истинная красота не носит совершенных форм, так как в природе невозможна симметрия. Мы все от природы не имеем симметрии. И истинный ценитель красоты никогда не станет высмеивать что-то во внешних недостатках других, даже если они есть. У природы свой замысел. К тому же смею заметить, что все те, кто научился избавляться от внешних недостатков с помощью пластики становятся скучными в наблюдении. Потому что ничего своего больше не осталось. Скучно. Скучно оттого, что когда-нибудь им больше нечего будет менять. Ничего не останется из недостатков. Но это лично моё мнение. Не стоит обращать на это особое внимание.
Остаётся найти ответ на самый последний вопрос. Надо думать о красоте или не надо? Как надо относиться к себе, чтобы быть удовлетворённым человеком? Я могу только об одном сказать - надо научиться принимать себя разным. В жизни без этого никак. Именно такими мы все бываем. Но принимать себя нужно не только, как возможность выглядеть как можно моложе, но и согласно с разумом. Что значит - не искажать уже данное, а позволить возрасту облагораживать и твоё тело, и твою Душу.
Конечно молодость всегда остаётся желанной и привлекательной в отличие от старости. Но у молодости тоже есть свои недостатки. Посмотрите, к примеру, для сравнения на молодую берёзку и на ту, которая уже в возрасте. Разве у молодой берёзы есть эта пышная крона? Этот крепкий, толстый стан, фигура. Нет! Возраст украсил берёзу достойно. Или возьмите к примеру бутон розы. Что мы можем увидеть в этом скромном закрытом цветке? Только своё желание. А любовь к самому цветку приходит только тогда, когда мы заглянем в самое сердце розы. Когда сможем вдохнуть аромат, когда сможем прикоснуться к лепесткам розы. Как к любым лепесткам цветов, будь то ромашка, или гладиолус, или жасмин. Любовь просыпается только тогда, когда происходит полный расцвет красоты. Ильин написал об этом более доступно, чем могло получится у меня в этих рассуждениях:
«Каждый человек получает свое лицо и свое тело не как нечто окончательное, раз навсегда завершенное, а скорее как исходную точку, предварительно данный материал, пластическая обработка и формирование которого предоставляется, доверяется, поручается его душе. Он должен жить в своем теле и творить его; а то, что он переживает в душе, непосредственно и неизбежно запечатлевается в его теле и в чертах его лица.»
Если бы у меня когда-нибудь попросили совета те мамы, у которых появились проблемы с тем, чтобы успокоить или как-то переубедить дочерей не менять свою природную красоту; я бы попросила свою дочь одним предложением: «Потерпи, дождись расцвета, не искажай индивидуальность, а береги её, как особенность того дара, который уже дан.»
«Я писал ей: «Так печально сказали Вы мне тогда: «Он не полюбит меня, ведь я некрасива!», что я ушел домой со стесненным сердцем. Но Вы неправы, фрейляйн Лотта! Откуда Вы знаете, что любят только красавиц? Что, быть красивой легко и весело? Что, красота и счастье идут рука об руку?
Если мы увидимся вскоре, я прочту Вам отрывок из письма, которое мне написала как-то одна действительно красивая дама. Это было письмо-жалоба о нескромности, о тщеславии, о зависти других, о преграде, которой стала красота для красавицы, об ослеплении людей, об одиночестве красивой женщины... Искренние и глубоко прочувствованные слова; они исходили из души, которая сознает внешнюю красоту своего тела и следует в одиночестве внутренней, духовной красоте. Ведь что может быть отвратительнее, чем уродливая, злая, глупая душа, заключенная в прекрасном теле?..
Совсем не нужно быть красивой для того, чтобы заслужить любовь и иметь право наслаждаться счастьем. Да, мужчины легко влюбляются в красивых женщин. Однако влюбленность еще далеко не любовь и не счастье; она — скорее опьянение и судорога, часто болезнь, порой катастрофа. И счастье дает лишь тогда, когда с самого начала несет в себе священное зернышко духовной любви и тем самым обладает способностью углубиться и созреть до любви.
Что есть красота, где начинается она? Я смею утверждать, что каждая женщина может быть красивою и может стать красивою; и если она это может, то в ней уже дремлет красота, как скрытая предрасположенность, или власть и влечение. Это предрассудок, что красота всегда предстает раскрытой, положительной и совершенной. Напротив — она приходит и исчезает, созревает и искажается; и самая раскрасавица мгновениями бывает уродливой. Предрассудок также и то, что определение красоты можно свести к правильности черт, форм и красок: напротив — все оживляет именно душа; все решает именно живое выражение; именно внутренняя красота делает внешнюю гармоничность истинной красотой! И эта внутренняя красота имеет тайную власть, которая превращает неправильные черты в пленительные, да, пленительно красивые, изменяет и освещает их.
Каждый человек получает свое лицо и свое тело не как нечто окончательное, раз навсегда завершенное, а скорее как исходную точку, предварительно данный материал, пластическая обработка и формирование которого предоставляется, доверяется, поручается его душе. Он должен жить в своем теле и творить его; а то, что он переживает в душе, непосредственно и неизбежно запечатлевается в его теле и в чертах его лица. Ведь, как говорил Гете: «Что внутри — то и снаружи». Внутреннее уродство искажает самое красивое лицо; внутренняя красота освещает и облагораживает самые неудачные черты так, что они становятся незаметными. Внутренняя гармония, доброта, достоинство, идейное богатство, сила характера, любящее сердце и веселый нрав — если все это лучится из очей, одушевляет лицо, управляет движениями, кто видит тогда математически неправильные черты, несовершенные краски, недостаток внешней красоты? Тогда дух властвует над телом; тогда прекрасная душа говорит из внешне некрасивого тела — и тело выражает это — делая его, некрасивое, красивым.
Каждая некрасивая женщина может и должна стать красивою. Но — изнутри, только изнутри, не путем этих поверхностных внешних «поправок», которыми так безнадежно стараются наверстать упущенное внутри... и именно так, что все упущенное и все «поправленное» без труда читается на лице.
Каждая некрасивая женщина может и должна стать красивою. При этом она должна уйти в себя, в глубину, где она слышит пение ангелов. Она должна вслушаться в это пение, забыться в нем, очиститься в нем и жить им. Тогда это пение зазвучит из ее души, и она сама будет цвести и светить другим людям.
И кто не полюбит эту «некрасивую» женщину, тот поистине не достоин ее».
Иван Ильин
Правда, исполнение Шульженко здесь совершенно очаровательно?