Почему литература имеет право на свое личное, художественное полотно?

  Заметка на эту тему, можно сказать, сама напросилась в мои рассуждения после того, когда мне, очередной раз, сказали о том, что я не имею право на свой собственный, внутренний слух. 
  Не обращать внимания на это мнение от читателя я не имею право. Так как отвечаю за его возможности понимать меня и моё творчество. Ответственность - это прежде всего гарант уважения к слуху читателя. Я могу себе это позволить. Другие - сами решают за себя. 
  Когда я читаю неудовлетворённые отзывы о своих текстах, я обращаюсь за ответами к самой себе. Без претензий и обид к другим. Мне самой интересно подумать о том, почему мне понравилось именно такое созвучие в рифме? Чем я вдохновилась? Почему из всех возможных вариантов слов я выбрала именно то, что труднее всего найти слуху читателя? Ведь можно было намного проще посмотреть на свои тексты. Где не нужно будет как-то особенно трудиться над поиском созвучия. Ответила я сразу и довольно быстро. Я не могу отказаться от того, что меня саму очень вдохновляет. Я так люблю читать поэзию, которая не сразу дарит знание и понимание. А лишь со второго или с третьего раза я как будто начинаю понимать ритм, как в танце шаг, и вместе с автором, мы парим над смыслом так, как уже оба понимаем и слышим. В этом поиске для меня есть истинное удовольствие чтения. Я люблю читать сложные рифмоспления. Я люблю восхищаться самобытностью автора, как полотном Художника, Творца. 
  Более того у меня никогда не появится желания судить других авторов по своду прописанных кем-то правил в сочинении стихотворений. Мой центр - это мысль и смысл её существования. 
  Вот почему меня не тянет на слишком упрощённое отношение к поэзии. Как если бы было достаточно только звука и только созвучия, а смысл существования во фразах не имеет никакого будущего. 
  Я пересмотрела свои записи. Все, выбранные мной произведения, носят вдохновение того, что есть в моих собственных. Я не выбирала в других того, чего нет во мне. Это было бы против моего вдохновения. То есть - во вред самой себе. Меня абсолютно не тянет в депрессивное состояние автора. Меня абсолютно не тянет к лёгкому подбору ритма, созвучия. Меня абсолютно не вдохновляет перечисление поверхностных событий, бытовых по факту реальности. К примеру: мне вдруг стало морально плохо, и я тут же села и стала писать стихи на эту тему, искать рифму в мыслях или страдания, или обиды и зла. Чего нет - того нет и быть не может. 
  Моё вдохновение существует в другом качестве. Оно созидательное. Я никогда не смогу написать депрессивно и, угнетая других, своим состоянием. Потому что я свободный человек. То есть - в состоянии равновесия я могу выбирать лучшее. 
  Максимилиан Волошин - один из тех авторов, которые вдохновляют мой слух. Читать его поэзию для меня лично - одно удовольствие. Он рассыпал талант читателя, как сокровище, в своих строках. Сам того не ведая. Сразу рифму не возьмёшь, и в такт не вступишь. А лишь, со временем, терпеливо, уважительно читатель сможет научиться читать его стихи. Они бывают написаны одной прозой, но так, что я, как слушатель не обращаю уже на это никакого внимания. Потому что сама мысль удивительным образом питает твой ум. Происходит обоюдное торжество разума. Когда ты не возмущаешься свободой в проявлении таланта, а наоборот - восхищаешься смелостью автора в том, как он мог себе такое позволить? Сократить здесь и удлинить там? Запеть в этом слове и найти другое, такое же певучее, как первое. Ты удивляешься тому, как автор способен петь слова не в их начале, а в самом конце, как эхо, отзвук каких-то одних и тех же гласных букв.
 Такое отношение к поэзии будет подобно Молитве. Вся восточная поэзия состоит из такого пения, из таких Молитв. Люди делают так не с целью привлекать внимание или переучивать других писать стихи. Нет! Так пишут только те, кто способен будет так слышать и видеть. Мысль - основа того, что еще остается не найденным автором, но уже вдохновила до такого уровня высоты, где автору всё видно и всё слышно. 
  Прошу, когда-нибудь обратите внимание на то, как взрослая птица учит летать своих птенцов. Чаще и удобнее всего это понаблюдать среди чаек. Она сам находится в стороне от других, но при этом они все сами стараются учиться у неё лететь. В рядочек и выше, а потом ещё выше. Всё происходит только по собственной воле. 
  Хочешь научиться летать - учись сам без претензий и обид к тому, кто уже научился. Целью должно являться не внимание к себе, а внимание к одному и тому же небу. Для того, чтобы понимать других нужно понимать себя, прежде всего. И тогда можно будет без труда найти причины почему не нравится, или почему очень понравилось. 
  Птица тоже может уставать в полёте, испытывать трудности, проявлять терпение, но она уже никогда не откажется от полёта, от крыльев, от радости и вдохновения. Так как птица оценила уже самое главное удовольствие в своей жизни - радость от полёта. 
  В этом состоянии поэты имеют одно настроение, как  художники, как композиторы. Послушайте любую классическую композицию вместе с одним взглядом композитора на птиц, когда они летят. И если вам не чуждо состояние красоты, состояние счастья - вы поймёте композитора в его музыке. Потом уже птицы не так важны, ибо они существуют в мыслях автора. 
  Вы поймёте художника в его терпении над красками и кистью. Вы поймёте почему Куинджи мог рисовать на своём холсте один пейзаж двадцать пять лет. 
  Вы поймёте поэзию без рифмы, но в таком едином созвучии красоты, где всё другое теряет смысл. Всё плохое теряет смысл. Ибо есть одна только энергия жизни - это созидание. 
 В этом направлении мысли я, как слушатель и зритель теряю претензии, придирки, неудовлетворение чем-либо. Даже, если есть. Очень часто я сама нахожу удобство в созвучии рифмы. Не все авторы захотят вести себя, как те, кто всё время за ручку держит своего читателя, и таким образом абсолютно не даёт ему самостоятельно шагать. Многие относятся к читателю как к самодостаточным людям. То есть - это в твоих интересах научиться вместе со мной идти, не отставая, и не убегая от трудностей. Поэтому я довольно часто встречаю слова, когда грамматически, в тексте, написано правильно, но для того, чтобы найти созвучие читатель должен сам уметь подстроиться чувством ритма в такте. И мысленно на слух подстроить звук слова с чувством ритма и такиа. К примеру, у меня часто используется слово «вдохновение». И я принципиально пишу его с одним окончанием -ие-. Но в ритме с этим словом другой звук, где я могла бы вынуждено изменить грамматическое значение. Чтобы написать не «вдохновение, а вдохновенье». Неужели на такие элементарные вещи в понимании нужно указывать? Сколько лично я перечитала таких произведений! И я с благодарностью отношусь к тем, кто не отнял у меня возможности самостоятельно учиться понимать и пробовать искать созвучие. Я не хочу всё время оставаться маленьким ребёнком, которому все нужно разжевывать. Я люблю учиться так, чтобы расти вместе с авторами. Это же уникальный личный опыт в трудолюбии к поэзии. Уникальная возможность учиться понимать самому, а не только тогда, когда ведут за руку, и каждый раз переживают за тебя, а вдруг упадёшь, и начнёшь обижаться на автора. А потом обзывать его и ругать всякими плохими мнениями. 
 Я давно уже сделала вывод в том, кого мне интересно читать, и почему мне интересно, а не скучно. Мне интересно читать людей удовлетворённых Духовно. Их равновесие позволяет уважительно относиться к слуху читателя. Не так, когда я, как автор, сделаю все для того, чтобы ты, читатель, мною восхищался. Абсолютно не так. Истинно любящий меня автор, будет заботиться только о том, чтобы я уважала себя, чтобы я понимала смысл того, о чём пишет автор. Жизнь можно описать от одного до трёх предложений. Но произнесённый вслух смысл, будет выглядеть намного объёмнее трёх предложений. В этом и есть талант автора. Нужно сказать о главном, но так, чтобы не отбить желания  искать вместе с собой у тех, кто только начинает. 
  Проанализировать текст Волошина, как ту величину, на которой он сам стоял - вот моя цель. Потому что я хочу учиться восхищаться возможностью, а не отказываться от неё лишь потому, что мне стало не удобно читать, не удобно понимать, а значит и не интересно дальше трудиться. 
 Пикассо говорил:» Дайте мне музей и я его заполню». А мне бы хотелось сейчас сказать:» Дайте мне самые сложные свои творения, без рифмы, без созвучия, но со смыслом - и я подарю им крылья»…