Татьяна Ларина влюбилась в Онегина сразу, как только увидела его. Книжный идеал совпал с реальностью. Так ей показалось. То была не просто любовь, а особый вид любви – любовь-страсть.
Страсть – безрассудна, некритична, ослепляюща. Человек попадает в жесткую психологическую зависимость от объекта любви. Любовь вообще-то и есть род психологической зависимости. Но страсть разрушительна, неплодотворна. Помимо прочего она пугает объект страсти своей напористостью. Татьяна своим письмом смутила и оттолкнула Онегина. Убила едва зародившуюся симпатию к ней. При первом визите к Лариным он выделил именно Татьяну, и удивился выбору Ленского. Но следующие события сделали сближение с Татьяной для него невозможным.
Почему?
Всюду есть правила игры. В любви особенно. Они многогранны и многолики. Сначала он (она) выставляет себя перед избранником в лучшем свете. И лишь потом выдает порциями себя настоящего, приручая и заставляя привыкать объект любви к своим недостаткам. Не всегда это получается, и любовь, не пройдя проверку ссор (а ссоры обязательны для выработки характера любви), заканчивается пшиком. Но алгоритм таков. За ним стоит опыт столетий. Татьяна одним махом сметает все правила «приличия». С ходу рушит игру, предлагая вместо нее чувства по высшему счету. Она – не Ольга. Та все делает правильно с Ленским. Как положено. Тогда откуда такое «неприличие» у Татьяны?
Пушкин говорит о французских романах. Однако в то время там не может быть ничего подобного. Да и речь шла не о девушках, а о роковых красавцах. Романы о путях к замужеству Джейн Остин, где главной героиней выступала потенциальная, но в тоже время неординарная невеста, хотя и были опубликованы в Англии, но не дошли еще до России. Получается, характер Татьяны и ее представление о любви сформировались помимо книг. Да, книги дали толчок, но дальше ее душа созревала самостоятельно. И ум ее пришел к выводам, которые совершенно не укладывались в схему принятой светской игры.
Девушка не имела права первой делать явные знаки внимания. Чтобы привлечь к себе требовалось выделяться внешней атрибутикой - платьем, прической, косметикой, манерами… Когда же кавалер обращал на нее внимание, в ход шли наработанные уловки – кокетство, беседа, приятная мужчине, флирт. Далее встречи, медленное хождение кругами вокруг избранника. Как охотник не спеша подбирается к дичи, так и девушка, не форсируя событий, подтягивала к себе мужчину. И в этой игре нет ничего плохого. В ней и впрямь зарождается любовь (разного уровня и силы). Когда быстро, когда медленно, на протяжении ряда лет… В общем, читайте Джейн Остин. Там все описано подробно с чувством и художественным талантом.
Онегин приучен именно к этому. И когда увидит Татьяну в столице, на балу, то…
…мой Онегин вечер целой
Татьяной занят был одной,
Не этой девочкой несмелой,
Влюбленной, бедной и простой,
Но равнодушною княгиней,
Но неприступною богиней
Роскошной, царственной Невы.
Вот эту игру он понимает. И как неприятно была поражена Татьяна его вниманием («на сем лице лишь гнева след») только потому, что она, оставшись той же, сменила простое платье на богатое, бедную обстановку на княжескую. И все… поплыл Евгений.
Как изменилася Татьяна!
Как твердо в роль свою вошла!
Как утеснительного сана
Приемы скоро приняла!
Выходит, для Онегина главное декорация, фасад, мишура. Ну и, соответственно, игра. В любовь и чувства. Она же хотела иного, и дала ему шанс. После первой встречи на балу Онегину не только прислали приглашение посетить ее, но Татьяна сумела устроить встречу наедине. И что Онегин?
Он с трепетом к княгине входит;
Татьяну он одну находит,
И вместе несколько минут
Они сидят. Слова нейдут
Из уст Онегина…
В деревне он был велеречивей. С высоты положения. А тут иная иерархия, и ему нечего сказать. Понимал, что не на светскую беседу позвали. И не на адюльтер. А тогда на что? Не понятно, вот потому слова не шли. Он не знает правил этой игры. Только Татьяна перед ним не играла никакую роль. Она ждала подлинного чувства… А вдруг! «Вдруг» не случилось.
Но то потом, а в деревне было письмо. И какое! Если б пришла записочка с глупыми «ах», а то ведь по силе выраженного чувства Онегин не читал ранее подобное от женщин. И сам не смог достичь той же высоты. Сравним письмо влюбленного Онегина к Татьяне. То средний по качеству образец эпистолярного жанра. Вот его письмо, как раз на уровне: «ах, я вас люблю и ее же терзаюсь». Будто Ленский начертал:
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой все ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!
Здесь он как девица, начитавшись сентиментальных романов, так и сыплет горохом все эти: «ловить влюбленными глазами», «ваше совершенство», «в муках умирать», «бледнеть и гаснуть… вот блаженство».
Последнее просто пошлость с точки зрения качественной литературы. Онегин так и не понял, что перед ним не Ольга. Вот она бы с удовольствием прочла про «совершенство» и «блаженство». И будто списано с плохого стихотворения строки:
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени
И, зарыдав, у ваших ног
Татьяне прекрасно знает, что она не «совершенство» и тем более не желает, чтобы мужчина рыдал в голос у ее ног. Она другое. Пушкин много внимания уделяет ее отношению к природе. Божий мир для нее родной и понятный. Не хватает лишь второй половины единой души, что на «той стороне» разделились по закону двойственности на мужское и женское начало, и так спустились на землю. Татьяна увидела в Онегине не красивого мужчину, которого надо срочно вести под венец, пока тот не умотнул назад в Петербург. Она-то посчитала, что нашла вторую половину своей потусторонней сущности. Потому и написала письмо – про это. Но не языком философа-метафизика, а языком любви. Но любви другого рода.
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Но сомнения оставались, и отсюда строки:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Увы, но оказалось, Онегин – иное.
Говорят: браки совершаются на небесах. Возможно. Но крайне редко воплощаются на Земле. Слишком сложно найти вторую часть своей сущности в толпе многих тысяч. Это не удалось Татьяне, как и той же Джейн Остин, или Эмили Дикинсон – духовных сестрах Лариной того времени. И что тогда? Тогда либо творчество, либо покойная (конечно, не в смысле покоя) семейная жизнь.
А что искал Онегин в Татьяне, навязывая свою «светскую» любовь?
Вперил Онегин зоркий взгляд:
Где, где смятенье, состраданье?
Где пятна слез?.. Их нет, их нет!
Жертва сентиментализма. При этом мнил себя русским Байроном. Даже портрет его держал. Как же! С молодости разочарован в жизни. А Татьяна не походила ни на кого из женщин. Она была на особицу. Одна. Потому и тосковала. И лишь природа была с нею. Не обманная, подлинная, не разочарованная в людях. Опора Татьяне.
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет.
То был момент, когда Вселенная зримо соприкасалась с Землей…
Так что – во всем права была Татьяна? Но отчего автор не раз повторил, что Онегин нравится ему. Ужель не все не так просто и перед нами не назидательное противопоставление Идеала и Пустоты? В чем-то кроется загвоздка. Тот мелкий гвоздик, который, зацепив, рвет красивое платье…
Письмо Татьяны стало тем курком ружья, которое выстрелило, вызвав снежную лавину, поломавшую благополучное течение нескольких жизней.
Не будь письма, не мстил бы Онегин Ленскому за организованную им встречу с Татьяной, после которой почувствовал, как низвергается он с байронического пьедестала, на который себя водрузил. И тогда бы не позавидовал простому счастью друга. Онегин, не отдавая себе отчета, мстил и Татьяне, танцуя непрерывно с Ольгой. В результате дуэль и смерть Ленского.
Счет открыт.
Вторая жертва - Ольга. Да, она вышла замуж за улана. Но ведь не по любви! А лишь потому, что надо было идти замуж. Так было принято. И она уехала с нелюбимым в чужие места, таскаться по гарнизонам. А ведь с Ленским они бы зажили вполне счастливо. Поместья рядом. Родное гнездо под боком. Она погрузилась бы в хозяйственные хлопоты, с мужем на подхвате. Так Ларины прожили... Безыскусно? Но то была естественная, вековая, понятная обоим жизнь. По смерти матушки поместья бы объединились. Потом дети наследовали их. Родовое гнездо однокоренное со словом Родина. А так – куда забросит судьба Ольгу? По каким краям она будет возить своих детей? Разве что ее улан выйдет в отставку и увезет в свою деревню. Чужую. Где нет у нее корней.
И третья жертва – мать. Уехала Ольга. Уехала Татьяна. Мать осталась одна.
