К юбилею Пушкина

Скоро юбилей Пушкина. Я вообразил, что сказал бы  он о героях  нашего времени в Евгении Онегине
Мы все учились понемногу –
Создатель пирамид и лох.
Теперь надуть нас, слава Богу,
Никто, так просто бы не смог
С усмешкой слушаем рекламу,
Не верим в прочность пирамид,
Такого натерпелись сраму,
Что по сей день душа болит.
Бедняк оправится не скоро,
Богатый смотрит свысока,
Но и его жизнь нелегка.
Не зря вокруг охраны свора.
Боится каждый, до сих пор,
В подъезде выстрела в упор.
Жириновский сын
Мой папа в спорах не лукавил,
В дебатах храбро наступал:
В нокаут «Яблоко» отправил
Под дых Зюганову попал.
Его пример другим наука
Но, Боже мой, какая скука
Смотреть, как жирный либерал
На папу грудью напирал.
А он, в ответ, под крики браво,
В лицо плевался и дерзил,
За оскорбленье в челюсть бил
Врага заветным хуком справа.
Вздыхал и думал: демократ -
Был для дискуссий слабоват.
Явлинский
Мой дядя жил, не зная правил,
Когда час выборов настал,
Не притворялся, не лукавил,
Сказал: - Умножу капитал.
Его пример другим наука
Но, Боже мой, какая скука,
Волнуясь сутками гадать:
Как на дебатах побеждать?
Он понимал, что ждут мытарства:
Угрозы, сплетни, клевета,
Друзей и недругов коварство,
От СМИ огромные счета.
Но дядя знал, что он вернёт,
Став депутатом, всё за год.
О чиновнике
Мой дядя – старый бюрократ
Не нарушал привычных правил,
Уменье получить откат
Он выше всех достоинств ставил.
Его пример другим наука:
Не брал он взяток из рук в руки,
Стараясь папеньке помочь,
Подарки принимала дочь.
Жена и дочка богатели,
А дядя о родне радел,
Пристроить близкого хотел,
Чтоб каждый был всегда при деле.
К чужой родне был очень строг,
Твердил, крестясь: Поможет Бог!
Бизнесмен
Я от рожденья - строгих правил
Однажды Собчаку помог,
Чем уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его приме другим наука
Но, боже мой, какая скука
Глупцов и лохов разводить,
В банкротстве клясться, слёзы лить,
Платить чиновникам и ворам.
Назло всем дядя богател,
Платить налоги не хотел -
Всю прибыль отправлял в офшоры,
При этом думал: в добрый час,
Найду в швейцарском банке вас.
Горбачёв
Как он умел казаться новым,
С трибун невинность изумлять,
Всегда и всюду был готовым
Нас новым словом забавлять:
Мышленье, трезвость, перестройка.
Сегодня мы смеёмся горько -
Болтун сумел нас заболтать,
Потом без боя власть отдать.
Как мы могли ему поверить,
В глупце увидеть мудреца,
Надежду нации, отца,
Судьбу отчизны трусу вверить?
Собою и женой любуясь,
Он её продал не торгуясь.
Ельцин
Как рано мог он лицемерить,
Коварный план от нас скрывать,
Разуверять, заставить верить,
Мог, лечь на рельсы обещать.
Являлся гордым и послушным,
Внимательным и равнодушным!
Как грозно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
Мог каяться, просить прощенье,
Одним живя, одно любя,
Умел, и показать себя,
И проявить пренебреженье.
Но слаб и жалок стал в конце.
Блеснув слезою на лице.
Собчак отец
Он, словом мог толпу встревожить,
Здоровых превратить в больных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил,
Какие сети им готовил.
С трибун речами покорял
Любой битком набитый зал.
Всегда спокойно – величавый
К людской покорности привык,
Он, став кумиром горемык,
Добился должности и славы.
Не знал довольный сам собой,
Что всё закончится тюрьмой.
Ксения Собчак
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так что всезнаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
И Ксения по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Была умом, хоть и не Кант,
Имела  счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Твердила в каждом важном споре
Что всё решит одним моментом,
Как только станет президентом.