Заметка «5. Как самогонный фестиваль в деревне прошёл» автора Нина Павловна

Назначили фестиваль на субботу. С пятницы уже началась лихорадка: Палыч со двора не выходил — мыл медный таз, в котором “будет культурно охлаждать”. Валька из кладовки вытащила старый патефон, тряпочкой протёрла и сверху для солидности поставила хрустальную вазу с пластиковыми лимонами. Михалыч притащил свой самогонный аппарат — тот, что свистит, как паровоз, и пыхтит, как тесть на даче.

Я, как полагается, вынесла свой аппарат на крыльцо, стопки натёрла до зеркального блеска, самовар запарила, сидр — в ведро на лёд, а в ведро — лёд из морозилки соседей (у меня свой закончился ещё с прошлой пятницы).

К обеду народ подтянулся со всех концов — кто на велосипеде, кто на “Жигулях”, а кто и просто с огурцами под мышкой. Даже из соседней деревни делегация приехала — три мужика, один баянист и тёща без паспорта.

Председатель вышел на импровизированную сцену (два ящика из-под удобрений и дощечка), кашлянул в кулак, важно поправил орден “За участие в картошке” и громко провозгласил:
— Граждане! Сегодня мы открываем первый в мире Самогонный Октоберфест! Вход бесплатный! Выход — как получится!

Народ заорал, кто-то зааплодировал, кто-то уже выпил и аплодировал дереву.

Конкурсы пошли. Первый — “Меткий залп”: надо было из пластикового рога на глаз определить, где настоящая настойка, а где компот. Победил дядя Боря, потому что у него с детства компот вызывает аллергию.

Второй — “Налей и не разлей”. Нужно было пробежать 10 метров с полным стаканом самогонки и не пролить. Михалыч рванул как олимпиец, на пятом метре споткнулся о коврик, пролетел два метра по воздуху, приземлился на пузо — но стакан держал! Народ встал и зааплодировал стоя. Только потом выяснилось, что он случайно схватил стакан с водой — самогон у него был в кармане.

А третье состязание устроили Валька с Палычем. Они начали спорить, у кого настойка крепче. Валька предложила “сравнительный анализ на местности”. Сели на лавку, начали попеременно наливать друг другу, а через десять минут оба пели “Катюшу” и кидались солёными огурцами в зрителей.

Председатель, естественно, не остался в стороне. Подошёл ко мне и шепчет:
— Марья Ивановна, ну-ка налей контрольную. Я ж не просто так — я как бы санитарный надзор.

Я налила. Через час он уже без пиджака, в растёгнутой рубахе, ходил по полянке и выдумывал новые названия для деревни.
— А давайте, — говорит, — нашу улицу назовём “Проспект Настойки Народной”!

Народ поддержал. Потом кто-то приволок гармошку, кто-то сковородку — и пошла импровизация! Вместо плясок у нас был конкурс “Кто громче отрыжку даст”, а финалом стало торжественное вручение Почётной Банки председателю — “За вклад в крепление духа на местах”.

К вечеру вся поляна превратилась в одну большую лежачую делегацию. Кто лежал, кто сидел, кто рассуждал о смысле жизни, а кто просто смотрел в небо и говорил “Хорошо”.

Перед отбоем председатель поднялся, покачнулся, опёрся на Михалыча и громко заявил:
— Предлагаю сделать это ежегодной традицией. Назовём… СамоГОНГ! Кто не пришёл — тот в пролёте!

Все завопили “Ура!”, кто-то хлопал, кто-то просто икал. А я наливала следующую — с мятой и душицей, как раз для душевного покоя. И подумала:
“Вот оно — настоящее народное единение. Кто бы что ни говорил — а без самогонки праздник не праздник!”