В нашей маленькой неполноценной- по мнению соседей – семейке было правило : всегда говорить правду. Учитывая специфику времени и прошлого семьи, это было непросто, а иногда
и жестоко по отношению ко мне- это лишало меня радостей социалистического детства…
С четырех лет я знала, что нет любящих дедушек Ленина и Сталина, а есть один дедушка- Богос-
ловский Николай Владимирович. Он умер в 1925 году, а мы поэтому живы. Мы живем в грязной коммуналке, но на Сретенке есть наша бывшая квартира в бельэтаже, и мы иногда смотрим на ее окна. Моя прапрабабушка была татарка, которую украл князь. Она крестилась и стала Марией.И девочки в роду ерез одну Мария, а мальчики- Николаи…
И новый год мы не празднуем- под этот праздник в 1922 году расстреляли мамину тетку Анну.
Но зато есть Рождество, Пасха, именины. И Бог, и он не в силе, а правде.
Когда я собиралась идти в первый класс- шестилеткой- мама мне сказала: - Ты должна простить учителей- они люди. Некоторые дураки.Так и в жизни – все люди разные. О чем говорим дома, надо молчать, иначе нас выгонят на улицу или тебя у нас заберут.
…Я добросовестно молчала. Маму даже в школу вызывали: мол, ребенок безрадостный. Но репутацию хулиганки я заслужила скоро- мальчишки боялись моей тяжелой руки. И матом я крыла неслабо- бабушкины уроки…
Другая ветка нашей семьи- мамины двоюродная сестра и родная тетка- воспитывали тоже девочку, чуть меня постарше. У нее было пионерское детство, лагеря, дневной институт. Она не
понимала материальных проблем- а нищета была страшная. Не знала ничего о своих корнях и не интересовалась ими..
В начале 90х я мыла полы, чтобы как-то содержать себя и маму. Кузина, узнав наконец-то свою родословную, принципиально ничего не делала, живя на нищенскую зарплату научного сотрудника..
Еще позднее, когда стало понятно, что за прошлое отвечать не придется, к нам стали подтягиваться и другие родственники. Я их не приняла – чуждые по духу..Хотя они и не виноваты, что детство у них было иное..-
