***
Играли в дартс,
втыкая дротики с размаху
в мишень,
прикрепленную на двери –
живое сердце.
Чье? Мое, твое?
Какая разница?
Играли в дартс.
Одеты были для забавы
в мундиры сине-черные,
и стеки
торчали бодро из-за голенищ.
Пульсировал и растекался сгусток
живицею по крашеной фанере.
Тук-тук. Тук-тук.
Тук-тук. Тук-тук.
Вонзались, оперенные, как шлемы
валькирий, в плоть,
и, словно Себастьян,
кричала комната порой.
Компьютеры подслепо
жевали слюни,
свесив провода.
Обычный будний день.
Играли в дартс…
30 июня 2011.
***
Дриме
Не горюй, Несмеяна. Встрепенись и воспрянь,
словно Феникс из пепла, в промозглую рань!
Не отлил еще сплин из свинцовой Невы
тот заряд, что лишит тебя горькой любви.
И не капает ядом с листов календарь,
хоть пора уже, верю… Ты просто ударь
в золотые ладони трижды зарей
и прислушайся к эху: Бог рядом с тобой.
Не поэту нет отзыва - только Ему.
Оттого безответно добро, потому.
Мы уравнены в шансах с Бессмертным Творцом.
Так воспрянь, Несмеяна, взыграв под венцом!
24 июля 2011.
***
Крот-крот-крот,
рой-рой-рой.
Рой без надежды
трубу без конца,
слышишь меня, несчастливый крот?
Кто знает, куда ты
выгребешь, крот?
Свечечку ластой
широкой прикрой
и рой, рой, рой…
Сырость могилы,
сетка корней.
Мужество надо,
чтобы брести
немо и свято
в египетской тьме,
как в Лавре монах,
ждать, словно плод,
не помня вопросов,
к чему это, крот.
Дух испускает свечечка…
Свод
издалека заголубел!
Пробуждайся, крот,
тебе приснилось,
что ты успел.
5 июля 2011.
***
Норе
Зачем я не боялся Бармаглота?!
Сейчас бы, верно, в шоколаде был.
Респект, гламур, карьерная работа -
средь пескожилов знатный пескожил.
Мне б папы поэтесс трясли бы руку,
а не стремились дочкиной мурой
прихлопнуть либо преподать науку,
за свой фамильный бренд стоя горой.
Меня по телевиденью б крутили,
и, сладкой флейтою сложив уста,
я бы вещал о шиле и о мыле,
глаголом жёг от холки до хвоста.
Я в кабинет звонил бы президенту
с призывом родину скорей спасать.
И мне медаль и розовую ленту
повесили б за это… твою мать…
Но возмущенье всем бы возмущало,
и, возмущенный им до глубины,
на оселке международном жало
я заточил бы для моей страны.
Ее целил бы ядотерапией,
лесоповал презрев в своем бельме,
сливаясь с той всеправедной Россией,
что и по-русски то ни бе, ни ме.
При жизни став героем анекдота,
я надорвался б, мылясь в Пантеон.
Зачем я не боялся Бармаглота?
Теперь меня чморит в отместку он!
7 июля 2011.
***
Когда Спиноза линзы шлифовал,
он милостыню миру подавал.
Когда я в «Ворде» тексты набираю,
подачку в ту же сторону бросаю.
Пускай бездельник так же будет сыт,
и славой изукрашен троглодит.
Моей проблемы только-то всего -
дорогой сотой обойти его.
И «В мусорник» на нем клеймо поставить,
а вас с прекрасным выбором поздравить…
8 июля 2011.
Инсектицид
Пустеет гетто наше.
Квартиранты
вполпьяна собирают справки
и маются в очередях
у потрошеных банкоматов.
Еще c полсотни миллионов?..
Никто не скажет точно, сколько люда
по нарам и баракам притаилось.
Любите, дети, свой концлагерь.
Любите родину свою.
Периметр и пулеметы,
наинежнее – вертухаев
и полицаев, с кем водиться
есть хлеб насущный даждь нам днесь.
Колючка. Вышки... Не прорваться.
Недаром так Шевченко клял
и садики артрозных вишен,
и хаты с полом земляным.
Ни в Питере, ни на Арале
от них он спрятаться не мог…
Сегодня мы почти на грани.
Тряпицы желто-голубые
в распоряжении ребят
с недружественным интерфейсом,
жеманничают европейсы.
Всем надоело объяснять,
как тяжело инсектицид
сбывать тупым аборигенам.
Июль 2011.
***
Розовые и бордовые мальвы,
стройные, будто модельные ножки,
облюбовали трудяги-шмели.
С гудом мохнатым они копошатся
в восковых чашах, витают вокруг,
как сателлиты, на четкой орбите,
басом ведя ту же фразу одну:
«Правда за нами, за нами, за нами»…
Правда за вами – кто спорить бы стал?
Правда за всеми, кто чем-то полезен,
чует свою траекторию, цель.
Даже в отчаянье - праздность проклятье.
9 июля 2011.
Эпидемия
Над ручьем замирает Нарцисс…
Он стоит так недели и годы,
и его отраженье плывет
дальше, дальше. И кто-то, нагнувшись,
чтоб воды зачерпнуть, замирает,
как Нарцисс, над его отраженьем,
и стоит так недели и годы…
А оно дальше, дальше плывет,
словно тонкая пленка с чертами.
И на разных речных берегах
соляные столбы и фигуры
преклоняют колени навеки.
По излукам, порогам, воронкам
филигранную маску сплавляют
зло и время. И добрые лица
каменеют в последнем усилье
догадаться, что с ними случилось,
равнодушными делаясь мигом
и влюбляясь в свои отраженья…
С той поры – мириады нарциссов.
Кто масштаб эпидемии знает?
21 июля 2011.
***
Когда я разучусь писать стихи,
я снова стану сильным и спокойным.
Я отпущу всем недругам грехи,
как голубей с высокой колокольни.
Когда я разучусь писать стихи,
я с нереальностью смирюсь своею.
Усядусь пить у мраморной реки
иль у колен твоих окаменею.
Когда я разучусь писать стихи,
день будет полон музыки и муки.
И губы… губы с клекотом сухим
слетятся на оттаявшие руки. |
