За угаснувшим светом молочных лун
безучастное солнце встает с рассветом,
смотрит сверху на выцветшую золу,
на сгоревшие радости как на ветошь.
Может, снова сумеет согреть и стать
летним жёлто-горячим, родным светилом,
снова ярко заставит играть цвета
пёстрых радуг весенних – сильней, чем было.
А пока как чужое – молчащий лик
озирает всё то, что внизу творится,
замерзает ли, плавится у земли,
постоянно меняя свои границы,
выдыхает всю ярость, вдыхает хмель,
распаляясь до медного в паранойе,
искажая и преобразуя цель,
не считаясь ни с участью, ни с ценою.
|