Моя ненаглядная тихо и скучно грустит,
моей ненаглядной не хочется шёпота слов,
она беспрепятственно кушает после шести
и не понижает повышенным градусом зло,
идущее от окружающе грубых вещей
и просто разбавленной воздухом грубости от.
Она безразлична к подробностям и вообще,
но я поддаюсь и сочувствую как идиот,
спешу разобраться в причинах неумным умом,
понять, разобравшись, - но что-то, похоже, никак,
топчусь с элегантностью тяжеловеса сумо
и вижу её неотчётливо издалека,
хотя ненаглядная рядом довольно давно,
считается частью и дышит со мной в унисон.
Наверно, не сложно привыкнуть, но мне не дано, -
насильственно выдавлен разумом и унесён
в укромное место объект, отвечающий за
сохранность частично и в целом оправданных чувств.
Другая моя ненаглядная смотрит в глаза,
смеётся и врёт, что когда-нибудь я излечусь,
оставшись таким же, каким начинал до неё,
продолжу, быть может, - и не обязательно с ней,
а то, что сейчас, - скоротечно умрёт и сгниёт,
поэтому надо сегодня, быстрей и сильней.
Не верит она никому, да и мне в том числе,
я тоже не очень, поэтому нам хорошо.
Она говорит - притворяться намного честней,
пока есть причина и кайф от неё не прошёл,
чем тупо идти неизвестно куда и на кой,
неся непонятно зачем надоедливый груз.
Вторая, прощаясь, приветственно машет рукой,
а в первой живёт постоянство и вечная грусть,
но обе они, облучённые общей судьбой,
на то не смотря, что контакт насовсем запрещён, -
однажды, боюсь, побеседуют между собой.
Тогда мне конец. Или, может быть, что-то ещё
* * * |
