Сказки были. сорок – сороков. Про Петровича солдата
Раскрасавица - девица,
Встрепенулась у воды,
Не к добру река ярится,
И как бы не было беды.
Опрокинет и закружит,
Да накупает с головой,
И грязной пеною омоет,
Так посчитается с тобой.
А солдат, упорный малый
Знай себе, к девушке идет,
Взгляд его весёлый, шалый,
И ему по силам этот брод.
И встретились их души
У самой кромочки воды,
Где разбиваются у суши
Её необузданные валы.
На краю стихии самой
Руки нежные сплелись,
Он назвал её любимой:
И, как мёд слова лились.
Сопки дальние курились,
Туман, укрывая синевой,
А орлы все выше вились,
Уносили песню за собой...
Герои зажили красиво,
Начиная с малого, нуля,
Но для многих это диво,
Так и жизнь у всех своя.
А солдату много ль надо,
Ведь Петрович-то, герой,
Нина любит, вот награда:
Мой хороший да родной.
И любая ладится работа:
Ты ещё любимая, скажи,
Да послушать мне охота,
Про любовь, да не спеши.
И зальются оба смехом:
Ещё скажи, и так скажи.
Так работают со смехом,
И не в тягость, для души.
Скоро Танечка родилась,
Тут прибавилось хлопот,
Не ругались и рядились:
Пусть красавицей растет.
Малышка двинет ножкой,
Да ручонкой папу - хлоп,
Ах, какой ты, да смешной:
Подставляй-ка дочке лоб.
И оба весело смеются,
Там веселья через край,
Смех, как песня льется,
Ты малышка подрастай.
Так и время вот летело,
Неустанно всё вперед.
Всё летело - не присело,
За собой всех нас зовет.
Дом отстроили хороший,
А возле дома вырос сад,
И родник звонкоголосый,
Был новоселью тоже рад.
И как в народе говорится:
Нянька есть и сына надо,
Раз в работе притомился,
То не мешала бы награда…
И пошли одни девчонки,
Но разве так герой хотел:
Его ищут цепкие ручонки:
И всё яснее здесь пробел.
Дочки: Наташа, Ольга, Аня,
Все красивей одна, другой,
Не поставишь их под знамя,
Не поведешь дочурок в бой.
Тут Петрович зажурился,
И стал какой-то не такой,
Видно, тоже притомился,
И растерял былой покой.
Всё утешает Нина мужа:
Мой хороший да родной,
Горевать, герой, не нужно,
Мы с тобой, как за стеной.
И повезёт тебе на внуков,
Будешь ты геройский дед,
Не умрем с тобой от скуки,
Будем жить да сотню лет.
А сестра берёт гармошку,
И пробежалась по ладам,
Угожу родным немножко,
Пляши герой - не унывай!
Заходили стены ходом,
Тесновато стало вдруг,
Дочки ходят хороводом,
И всё Петровича вокруг.
Так прожили, не тужили,
А двадцать лет прошло,
Напрягает солдат жилы,
Чтобы, все жили хорошо.
Но беда и приключилась,
Приболел кормилец, слёг,
Что плохое то случилось,
Кто б несчастному помог.
На подушках лежит милый,
Он безразличный ко всему,
Взгляд холодный – стылый,
Значит, очень тягостно ему.
Я вижу, смерть добралась,
Меня Нина милая, прости,
И не ждали, но подкралась,
Знать, меня вам не спасти.
Слеза с ресниц сорвалась,
Замутила его синие глаза:
И не думал, так случилось,
Узнал, какая горькая слеза.
Все причитали и просили,
Дочь Татьяна больше всех:
Боже праведный, помилуй!
Отвечу за отцовский грех.
Она просила очень долго,
Людей, поражая чистотой,
Не бывает - мольбы много:
И вся лучилась пред собой.
И случилось Божье чудо:
Грозовой прошел разряд,
Как туман исчезло худо,
Посветлел солдата взгляд…
Но, дочурка наша: где же,
Ты, где же, доченька моя?
Только веки свои смежил,
А Танечка покинула меня.
Я голос слышал властный:
Исцеленным - будешь ты,
А она, цветок прелестный,
И вокруг: чудесные цветы.
И всё, как видим, получилось,
Тут же, явью обернулся сон,
И Татьяна розой обратилась,
А родной отец - был исцелен.
Тут и радость всем, и горе.
И очень сложно всё понять:
Из цветов, плескалось море,
И хотело что-то нам сказать…
Добрый молодец красивый,
Видно сразу, дело вразумел,
Розочку цветок строптивый,
Тут же душой своей согрел.
И лишь губы прикоснулись,
Глядь, Татьяна рядом с ним:
И в объятьях встрепенулась,
И вся зарделась перед ним.
Свадьбу в скорости сыграли,
И подарки дарили молодым,
Детишки мелочь им бросали,
А старики дарили - золотым.
И людей, и зятя я уважу,
Берётся тетка за гармонь,
Её поцелую, и приглажу,
Чтоб достал народ огонь.
И пошла по кругу чарка,
И зазвучало - пей до дна!
А дело завершала пляска:
И так с утра, и до темна.
В срок родилась внучка,
Но Петрович уж молчит,
Всё равно моя кровинка
Вон как ножками стучит.
А назвали внучку Катя,
Чтобы дедуле угодить.
Тут же выпили за зятя:
Грех им зятя не любить.
Ну а Катя, как царица,
Всех нянек и не счесть,
Все спешат и суетятся,
И считают всё за честь.
Сюда ножкой, туда ручкой:
Вмиг порученье исполняй,
Но дед согласен с внучкой,
Раз она царица – исполняй!
Так и времечко летело,
И всё бы было хорошо:
Баба Нина, как-то села,
Еле встала, и не пошла.
Обезножела так Нина,
Если можно так сказать.
Вся отнялась половина:
Лучше б этого не знать.
Все лечили и залечили:
Её ноги ватные совсем.
А Нине - жизнь не мила:
Бог забрал бы насовсем.
И потекли, горячи слезы,
По ввалившимся щекам,
И, как сон, исчезли грезы:
И кто поможет старикам?
И просили, дочки жарко:
- Боже, Праведный, спаси,
Ничего и себя нежалко,
И согласны крест нести.
Тут гроза прошелестела,
Разразился жуткий гром.
Чуть больная не истлела,
Всё в жилище кувырком.
А Наташа вдруг исчезла,
Будто вовсе не было её,
И в саду стоит прилежно,
И соседи смотрят на неё.
Сирень стоит, благоухает,
И источает тонкий аромат,
Чудес на свете, не бывает,
Но неправду люди говорят.
Мать здорова, ноги ходят
Всем и радость, и печаль.
Люди к дочери подходят
А той себя совсем не жаль.
- Пусть здорова будет мама,
Я ведь тоже с нею: я живу!
И её слезинки, как росинки,
Заскользили тихо на листву.
Один пригожий парень,
Обнял её теплые цветы:
Встань со мною вровень,
Моё сердце покорила ты.
И опять гуляют свадьбу,
И опять, звучит гармонь,
Рвется свадьба за усадьбу,
И гармошка только тронь.
Тетя Галя постаралась,
Хоть сама давно вдова:
От того-то и старалась
Что я душою молода!
Отлюбила я, своё отпела,
Зачем слезы теперь лить?
Тут такое дело молодое,
А наше, молодых любить.
И слезу смахнет украдкой:
Родные детки - милые мои!
Не бывает любовь горькой,
Лишь бывают - сладки сны!
Ну а Оленька, с Анютой
Сестры - красные девицы,
И нет сладостней минуты,
Если хоть одна приснится.
Там наяву они жар-птицы,
Крылья-руки расправляют,
И распрекрасные сестрицы,
В грезах нежно обнимают.
И женихи валили, валом,
Говорили: сон им в руку,
Все ни с чем и отбывали,
В сердце не развеяв скуку.
Из-за океана и моря синего,
Женихи к ним в гости ехали,
Навезли им тьму приданого,
И чудных конфет с орехами.
На чужбине, за морем синим,
Те войною счастье добывали,
Война героям была по силам,
А язык свой герои забывали.
Сами стали - иностранцы,
Хотя еще не ведали того,
Но глядели чужестранцы,
С вершины величия всего.
Братья рослые да русые
И глаз плескалась синева.
Лишь пали души русские,
Да забыли русские слова.
Очень Петровича задела,
Вся с акцентом эта речь:
- Мои глаза бы не глядели,
Ты, мне Нина, не перечь.
Нам не надо их богатства,
Мы богато жили без него,
А богатство, то не счастье,
И не купишь за золото его.
Дочки для меня цветочки,
Их души не позволю мять,
Не продам я их за деньги,
Им честней - в саду стоять.
Эхом гроза прошелестела,
Всё, как сказано, сбылось,
И пичуга одинокая запела,
И в тиши то пение лилось.
Такие молодцы найдутся,
Не дадут красе пропасть,
Пусть душою и сольются,
И живут, и любят всласть.
Точно так и получилось,
Красавиц выбрали себе,
Парни, что не дивились,
А уже любили их в душе.
Гармонистка расстаралась,
Хотя и телом стала стара,
И голова вся серебрилась,
Зато душою вечно молода.
И меха бы не порвались,
Так зовёт гостей гармонь…
Ох, и лихо расплясались
Ты народ теперь не тронь.
Вот и сказка наша вся,
Про Петровича и Нину,
Что жили жизнь не зря,
Но любили так любили.
Ну а дети - отгадайте?
Все - названия цветов,
Олю с Аней, угадайте,
Да спросите стариков.
Ну а кто точно отгадает:
Тот бесспорно молодец,
И пусть долго поживает,
Вот и сказке всей конец.
29 декабря 2000 г. |
