Я видел сон, в нём фабуляне,
Справляли вместе Новый Год.
В реале нет таких гуляний,
Без блевотины, без икот.
Мелькор был во главе застолья,
Лишь он сказал не в рифму тост.
Жаль наблюдателен не столь я,
И не заметил,- худ шеф? Толст?
Всем пожелал одно и то же,-
Здоровья, многая лета.
Год Обезьяны подытожив,
Он дифирамбы в речь "вплетал".
Потом Красилов с умным видом,
Собой озвучил в рифму речь.
(У многих на него обида,
Но надо ль им её беречь?)
От "соло" Мысли Абсолюта,
Разинулись у многих рты,-
Отведав "фирменного блюда",
Его душевной широты.
Тарина Милари, как фокус,
Из хокку тост свой извлекла.
"Ух, ёпты..!", удивился ОлГус,
"Перо острей, блин, чем игла"!
Не дали Цыбуленко слова,
Чтоб праздник он не омрачил.
Его, всегда интимно злого,
Давно в дурдоме ждут врачи.
Из "завсегдатаев" Руинди,
Шедевр свой праздничный прочёл.
Он, в механизме сайта "винтик",
Для ран душевных стал врачом.
Сказал свой тост "пропажа" Volik,
Аж час, соскучившись, вещал.
Таких бы за отдельный столик,-
Мешал звучать другим "вещам".
"Притормозил" чуть дядя Петя,
Толкая праздничную речь.
Не за рулём он не в ответе,
За то, что спирт не стал беречь.
Себя я нервничая слушал.
Порхала Муза надо мной,
Она заботлива, как клуша,
Всегда с Таксистом в час ночной.
Матвеевой дождались "старта".
Да, эта дамочка сильна!
Так всех поздравила нас Марта,
Что Лаин выпила до дна!
Вдруг зашептались все,- "Софира!
Пришла таки..!" Внимала ей,
"Мелькор и К" частица мира,
Давнишней спутнице своей.
Тост Письмоносицы был скучен,
Ушёл народ на перекур,
Подальше от словесной кучи,
Кудахчет пусть... Ку-ка-реку!!!
Вернул всех Яремчук. Старейший,
Солидно кашляя а кулак,
Вдруг голосом японской гейши,
Всем нажелал, поздравив, благ.
Джон Ник был многими не понят,
Английский знаем мы не все.
Юноны голос в телефоне,
С аккумулятором подсел...
Всех очень Клава рассмешила,
Буряк аж по полу катал...
В мой сон воткнул будильник шило,
Иду в реальный мир, а там... |
