Двое идут, как по тонкому льду,
Лезвию бритвы – в семейном быту,
Кончились розы, обрезан их куст,
Жизнь началась – слышишь косточек хруст?
Мельница жизни… Ее жернова
Мелят желания, чувства, слова,
Мелят жестоко в тончайшую пыль,
Ложь и тоска превращаются в быль.
Чуть не носил он ее на руках,
Думал о ней, засыпая в мечтах,
Как он хозяйкой введет ее в дом,
Будет у них все с любовью, ладом.
Ну, а она? Им лишь грезила, им,
Ласковым, добрым, родным и смешным,
День не увидит и вечер в тоске,
Душит любовь, словно птицу в силке.
Разве могли они быть не вдвоем,
Вот при таком притяженье своем?
Время пришло и повел под венец,
Плакала мать ее, строг был отец.
Сельская свадьба гуляла три дня,
Сколько в ней было задора, огня,
Солнцем светилась невеста на ней,
Тень под глазами от жарких ночей.
Горько кричали, чтоб слаще жилось…
Переборщили. Теперь они врозь.
Вроде совместные кров и еда,
Только не будет уже, как тогда.
Чудом не будет родной уголок,
Сказкой – ее озорной голосок,
Очарованье растаяло вдруг,
В прикосновении губ ее, рук.
Кто нагадал, или порчу навел?
Он и не помнит, с каких это пор
Стал равнодушен он к ласкам ее,
Кружит над гнездышком их воронье.
Может молва бурю чувств подняла?
С кем-то, когда-то до дома дошла,
Будто бы слышали радостный смех,
Кто-нибудь рядом всегда, как на грех.
Так неужели любовь так хрупка,
Коль спасовала пред ржой языка?
Если какой-то дешевый навет
Выбил из памяти солнечный свет? |
