По природе пришедшего возраста,
по призыву аккордов и пения,
не имея ни слуха, ни голоса,
ослабевший от жажды хотения,
к инструментам из струнной коллекции
(напугали объемом ударные)
я, магнитом любовной инфекции,
был притянут за нити фибральные.
Ах, гармония! Формы округлые!
Всем изделиям свойственна талия;
шеи длинные, нежные, смуглые
и пригожие для осязания;
струны жесткие, медные, стервою
голосили, холодные, строгие...
Но одно, с ненастроенной первою,
мне понравилось больше, чем многие.
По рукам и осанка, и гладкости.
Шестиструнная и шестинервная
поддавалась на нежные ласкости,
но не строилась гадкая первая.
Мне медведи ходили в товарищах,
три аккорда им - опус симфонии:
"Ох, ты краля какая! Ну, та еще!
Без сомнения - фея Гармонии!"
Вот доверчивость - опыт прослоечкой
по брюшной не расслабленной полости.
Я с игруньей по жизни, как в лодочке,
покорял водопады пристойностей.
Как играть - ничего не заладится,
не лялякает, не унисонится.
Но ее безупречная задница -
на коленях моих, как любовница.
Понеслись эпидемией отзвуки,
с первой грешной, на точные сольные.
И осыпались с неба подсолнухи
семенами на краеугольные...
Не долузгать - оскома не бабушка.
Нет терпения - нервы на вытяжку.
А я ладил в созвучия ладушки
и утюжил по струнам судьбинушку.
Дребезжание и дребедение -
не поется. Халтура на выдохе.
Сорван голос. И звуки шипения
провожали последние выкрики.
Кто сказал, что они неударные?
Не поверю! Покончу со стервою!
Поменяю на новые драные,
но настрою любимую первую. |
С уважением,Александр.