Скажи мне, ветка Атлантиды,
звено антоновки моей,
ещё какие неликвиды
готовы к участи морей?
Уже бренчат победно лиры,
уже снимается кино,
как материк, не нужный миру,
устало движется на дно.
Он утомил своей загадкой
соседей тихое житьё.
Любовью – горькой, мукой – сладкой,
и Кузькой с матушкой её.
Крыжовник, ягода пустая,
беседы кухонной размах,
аршин необщий – всё истает
в тяжёлых медленных волнах.
И только будущий фанатик,
любитель битых черепков,
судьбой монашеской заплатит
за постижение веков.
Но так и не поймёт, упорный,
беда была или вина,
когда из тьмы зелёно-чёрной
я подмигну ему со дна.
2000 |