Исчезло время, в полумраке растворилось,
И, даже ходики не тикают и ждут,
Когда из выжатых безмолвием минут
Мы снова слепим избавляющую милость
Словами разными. Молчанья давит жгут.
Чужим ты стал, как отравитель осторожный,
Холодным взглядом натыкаясь на меня,
Нелепо гнев на милосердие менял,
(А был он вымученно искренним, тревожным,
Любовь, слабеющую, ложью осквернял).
В тенях расплывчатых прощанье застывает,
Бессильем спешно тишину заволокло.
В душе крошится хрупкое стекло,
И горло тесно до удушья зажимает,
Чужое злобно между нами проросло.
Молчишь. Боишься напророчить возвращенье?
К прохладе окон прикасается закат,
Любовь неспешно превратилась в листопад,
И ты не молишь в безнадежности прощенья,
Как раньше, зная, что до гроба виноват.
|
