Видения

Скрипящий осью ветхий тарантас,
Которому давно пора на свалку,
Ползёт с холма, укачивая нас,
Тропою инков в древний Кахамарка*.

Старик - индеец с бронзовым лицом,
Морщинистым, как высохшая губка,
И с тряпками укутанным мальцом,
Закрыв глаза, попыхивает трубкой.

Я пожалел, что я без сигарет.
Не вздрогнув и не поднимая веки,
Он молча протянул мне свой кисет
И запасную трубку из ореха.

Табак его был серый и сырой,
Но я набил всю чашку пальцем плотно
И, затянувшись трубкой раз - другой,
Вдруг погрузился в тяжкий сон дремотный.

Нет, я не спал. Я слышал стук колёс.
Но шорох вдруг улавливает ухо -
Ко мне на брюхе подползает пёс.
Я понимаю: то не пёс, то - «брухо»**.

С меня сонливость, как рукой сняло.
К моей он присосался фляжке смело.
Вода, упругая как вязкое стекло,
Вливается в его большое тело

И превращается в сверкающий поток.
А он в прозрачном светлом ореоле
Легко с телеги спрыгнул на лужок
И за собой позвал меня на волю.

Внезапно всё мне стало нипочём.
Я тоже стал лакать потоки света.
И жидкость полилась в меня ручьём,
Всё освещая по пути при этом.

И мы играли, бегая вокруг,
Дразнясь, кусаясь и визжа от счастья.
И всё, что ни просил мой новый друг,
Я исполнял. И он в моей был власти.

Но он исчез, оставив одного
Меня во тьме. И тут я обнаружил,
Что в тишине из горла моего
Звук голоса не вылетал наружу.

И вдруг прорвался, будто рёв быка
И, отразившись эхом многократно,
Поскуливаньем нежного щенка
Ко мне вернулся, словно виноватый.

Земля ушла внезапно из-под ног.
Я навзничь падаю. Цепляясь за породу,
Пытаюсь удержать её... Не смог.
И вот она уже скользнула в воду.

Плыву плотом по заводи речной.
Вода пылает золотою искрой,
Тяжёлая, как будто мёд густой.
Я в том потоке. Жду развязки близкой.

Но вот утёс. Под ним среди камней
Сидит старик на кочке, как на троне.
Качая мерно головой своей,
Протягивает мне свои ладони.

Я глянул в них. Но там была дыра.
А в ней я сам. И это было чудо.
И он сказал, что мне узнать пора
В одной - что было, а в другой - что будет.

Я в правой был неопытным юнцом,
Вот первая любовь, влеченья, страсти,
Вот стал уже и мужем, и отцом.
И я упорно шёл к вершинам счастья.

А в левой ждал безрадостный финал.
Перечисляя все мои ошибки,
Он показал всё, что я потерял
И растворился с горестной улыбкой.

И я очнулся. Мой язык распух.
Мир обретал реальность, как и вечно.
Уже зарю пропел ночной петух.
Мы подъезжали к станции конечной.

И нас во тьме встречал пустой перрон.
Над степью разносился вой койота.
А всё, что было - это был не сон,
А лишь знакомство с кактусом-пейотлем***.

Да! Годы всё же сгорбят и меня.
Но с этих пор живу я с твёрдой верой,
Что я сумею изменить себя.
И помню, что сказал старик - йерберо****.