Поэт расстался с Музой враз и круто
и восторгаться стал природы красотой.
Обрел он веру и покой,
родился заново как-будто.
Дарить любимой передумал
звезду с небес и серп Луны,
забыл о днях, что были ревностью полны.
Урона не понес небесный купол.
Но почему ж природные красоты
не захотели стать лирической строкой?
С Луной и яркою звездой
исчезла Муза. Дни, как годы!
Он называл ее родною
ведь не для красного словца.
Поэт без Музы – мим, бездвижен, без лица,
поэт без Музы – не поэт, не скрою.
А в снах своих все с тем же посвященьем
писал. Не оставаясь в памяти дневной,
покрыт забвенья пеленой,
стих представлялся наважденьем.
Ушло в подкорку вдохновенье,
и день безрадостен, уныл.
Поэт стенал, что он без Музы стал бескрыл,
шептал: - Вернись ко мне, мой добрый Гений! |
.