Спиртное, горло обжигало мне тоской.
Немой разлукой, взглядами с укором.
Раздавленный ничтожной пустотой,
Презрение я видел в каждом взоре.
Униженный, себя во всём виня,
Застыл я в мире горным сталактитом.
Бродила рядом, кастаньетами звеня,
Тень моей жизни, саваном прикрыта.
Горчит полынь непрошеной слезы,
Где раньше расцветали незабудки.
И не предвидел я негаданной грозы.
Посреди ссор, в счастливые минутки.
Горела плоть моя, в незваной тишине.
Судьба в моих объятьях задыхалась.
Я изгонял её, порочную вдвойне,
Она в глаза мои смотрела и ласкалась.
Когда пытался я судьбу переломить,
Она испуганно бледнела и бодалась.
Во мне не в силах что-то изменить,
Всегда хамила. И избить меня пыталась.
Но, выбираясь из потоков мерзкой лжи,
Не собирал я в вечность чемоданы.
В истерике, не строил замки-миражи,
Зализывая от побоев свои раны.
Судьба, истерзанная, всё твердила мне:
«Доколе под конём ходить ты будешь?
Один прыжок. И ты уж – на коне!
Ты напрягись. И «хворь» свою, забудешь!»
Легко сказать... Ведь колея - у всех своя.
Для каждого - свои играют скрипки.
Легко засасывают передряги бытия
И усмиряют, след оставив зыбкий.
|
