Не щадил он жизни своей.
За Отчизну, Родину-Мать,
ту, которой нету милей,
довелось ему воевать.
Ей читал стихи в декабре,
он хотел её растопить
на беду не тот выбрал день,
чтоб она смогла полюбить.
Ледяным укрылась ковром
от его пылающих фраз,
и бездушным птичьим пером
подписала царский указ.
Передать июлю бразды!
Про былую Славу забыть!
Эполеты снять и кресты!
Всех победных знаков лишить!
И достойных чести, расстрел
заменить повешеньем всех
пятерых, кто дерзко посмел
на себя взять тягостный грех.
Стала жизнь холодной, как снег.
И зубами скалясь в лицо,
пятерых вела человек,
как смутьянов и подлецов.
А на кронверке уж стоит
деревянный гигант-палач.
Пять петель вряд на нём висит,
будто слёзы. И чей-то плач
раздаётся среди толпы.
Осуждённых сквозь строй ведут.
И нет милости от судьбы,
здесь сегодня её не ждут.
И один за одним взошли
на погибельный эшафот.
Там накинули петли им.
Барабанная дробь и вот...
Под ногами пропала твердь,
закрывать стал народ глаза.
Лишь двоим улыбнулась смерть.
Дважды вешать никак нельзя!
Из толпы доносился крик.
Но палач неподкупен был.
Дважды вздёрнул безслёзно их.
Хоть народ в возмущеньи выл. |
Нерадостная тема, мягко говоря...
Пробирает...