Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,
А если в точный срок, так в полной мере.
На цифре двадцать шесть один шагнул под пистолет,
Другой же - в петлю слазил в "Англетере".
А в тридцать три Христу - он был поэт, он говорил:
"Да не убий! Убьешь - везде найду, мол".
Но - гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и чтобы меньше думал.
С меня при цифре тридцать семь в момент слетает хмель,
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на цифре тридцать семь! Коварен бог -
Ребром вопрос поставил: или - или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние - как-то проскочили.
Дуэль не состоялась или - перенесена,
А в тридцать три распяли, но не сильно,
А в тридцать семь не кровь - да что там кровь! - и седина
Испачкала виски не так обильно.
Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа!
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души!
На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е".
Укоротить поэта - вывод ясен,
И нож в него, - но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен.
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр,
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился - и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!
|