Как бы ни был сердцем ты оволжен,
Как бы лиру ни боготворил,
Ты в конце концов умолкнуть должен:
Ведь поэзия не для горилл…
А возможно ли назвать иначе,
Как не этой кличкою того,
Кто по-человечески не плачет,
Не переживает ничего?
Этот люд во всех твоих терцинах
Толк найдет не больший, – знаю я, –
Чем в мессинских сочных апельсинах
Тупо хрюкающая свинья…
Разве же способен мяч футбольный
И кишок фокстротящих труха
Разобраться с болью богомольной
В тонкостях поэтова стиха?
Всех видов искусства одиноче
И – скажу открыто, не тая –
Непереносимее всех прочих –
Знай, поэт, – поэзия твоя!
Это оттого, что сердца много
В бессердечье! Это оттого,
Что в стихах твоих наличье Бога,
А земля отвергла Божество!
1922
|