Пусто в полночь на погосте,
ни души буквально нет.
Лишь в могилах тлеют кости.
А в шестом ряду поэт
под землёй лежит, точнее,
что осталось от него –
там, в конце второй аллеи –
от кумира моего…
Под пахучей веткой ели
у оградки посижу.
Вспомнив вдруг про параллели,
на себя поворожу…
Я ведь тоже из поэток,
(если можно так сказать,
разных муз апологеток)
и всегда ношу тетрадь
я с собой – а вдруг стихами
мыслить стану, ну, а вдруг?
Не надеюсь я на память,
как какой-нибудь ашуг.
Я возьму фонарь, тетрадку –
неплохая мысль пришла! –
опишу погост, оградку,
все могильные дела,
вспомню, как похоронила
я поэта моего,
как слеза мне глаз застила,
как представила вдовство…
Хочешь, расскажу, как звали
замуж многие меня?
Постоянно приставали –
да! и это не брехня.
Сохраняя вдовью верность,
в гости я к тебе хожу.
И, плюя на суеверность,
на себя я ворожу…
|
Постоянно ворожа',
Не сидела б на погосте,
Как какая-то ханжа'.
А прошлась бы по бульвару
Девке ветреной под стать,
Села б с кем-нибудь на пару
На скамейку поболтать.
Ты прости за откровенность,
Но по жизни никому
Не упёрлась твоя верность -
Разве мужу одному...