Вячеслав Левыкин
цикл "Анна и её улыбка ясновидящей"
1.
Её толкнули под машину
приказом шефа КГБ,
жизнь сократив наполовину,
как одиночество в судьбе.
В больнице долго провалялась,
училась заново ходить.
Людей боясь, не улыбалась.
Не стала, как другие, пить.
Ведь понимала: алкоголем
остаток жизни доведёт
до иступления и боли
и раньше времени умрёт.
Когда в больнице отлежала,
и в страхе смерти с забытьём
о мести думала, дрожала...
Прощение пришло потом.
По матери из Закарпатья,
но рождена уже в Москве.
Всё не любила в детстве платья,
одна учёба в голове.
Журфак закончив на Манежной,
в центральной прессе прижилась.
Знакомства новые и прежние,
уж связями обзавелась.
Одна известная актриса
к ней прилепилась, как к костру,
и с ней любила закулисно
шептаться, что нам не к добру.
Потом за сына генерала
пошла невестой в модный ЗАКС
и как актриса вдруг пропала
во имя связей или ласк.
Его отца для слежки служба
работала и день и ночь.
Открылась журналистки дружба
с актрисой. Значит дружбу - прочь!
Актрисе стать хозяйкой дома
(где журналисты там провал).
Болтливость их давно знакома,
а свёкр за это всех карал.
Приказ, толкнули под машину.
Так Анна еле ожила.
Кого винить? - сынка-скотину
или секретные дела.
Такие методы работы
при Ваньке Грозном татарва
в Московию внедрила скопом,
прощай славянства голова!
Пошли убийства, слежки, ссоры,
доносы, тюрьма, лагеря,
как будто в дом залезли воры,
всё православье очерня.
А что же Анна? - оклималась,
пришла в себя, но редкий дар
вдруг появился. Испугалась.
Но дар есть дар, а не пожар.
Теперь она на человека
лишь кинет закарпатский взгляд
и все от века и до века
его деяния горят
в её мозгу.
Была калека,
но дар открылся, как обряд.
Куда теперь с такою ношей,
с такой обузой для себя?
Всяк человек теперь не прошен.
Молчать, молчать... Жизнь не губя.
Ведь после нервного сеанса
положено ей отдохнуть
и, как шаманке, сразу в трансе
глотка бы воздуха вдохнуть.
А тет жених ей подвернулся
из Питера врач-терапевт.
На прошлое не оглянулся,
моложе ведь на пару лет.
Без шума слухов вальс сыграли
и свадьбу справили вдвоём.
Друзья их не подозревали,
а там уж сын стучится в дом.
Родился мальчик и Мишуткой
прозвали, если Михаил.
То сказками, то прибауткой
слова шептала, чтоб сопил.
И Библию для сна читала
(священник станет он потом).
О каждом правду узнавала,
но вслух молчала. Толку в том?
Когда сынку свершилось десять,
вдруг умерла, став тенью дней.
Сын генерала вдруг повесил
портрет на стену.
Сам вдруг с ней.
Портрет повешен в кабинете,
ещё на нём его жена.
Улыбка Анны, трое вместе,
а на дворе царит весна.
2.
Мёртвым слава не нужна,
им важней покой.
Не кричи, не плач, жена,
а иди домой.
У икон поставь свечу
и перекрестись,
поклонись во тьме лучу,
рано спать ложись.
Пусть тебе приснится дом
и весенний сад.
Солнце встало за окном,
каждый смертный рад.
Мёртвым слава не нужна,
не нужны стихи.
Но нужна в саду весна,
к жизни не глухи.
Хорошо в земле лежать
под доской сосны.
Ничего уж не желать,
даже той весны.
Мать-земля, у мертвеца
солнце, будто ад.
Не узнать его лица,
над могилой град.
Бьет по крышке гробовой,
мол иди к жене.
Приходи, как домовой
с вьюгою в окне.
И ложись к ней на кровать
и буди её,
начиная обнимать,
град по крыше бьёт.
От твоих холодных рук
пусть она умрёт.
Слышишь, Анна, в двери стук?
Муж к тебе идёт.
Он зовёт тебя с собой,
свечку забирай.
Не спеши теперь домой,
вместе будет рай.
Наконец вдвоем опять,
а вдвоём - семья.
Вьюги нет, цветы летят,
вновь весна твоя.
Вновь черёмуха цветёт
и дрозды трещат.
"Анна! Анна! - он зовёт -
И в земле грешат!"
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2020
|
