Облака плывут пуха легче,
Чёрной жижей кровит земля.
... Вдоль дорог не дымятся печи.
Зелень сочная на полях.
Мы идем вдоль пустых бараков.
Не видавшие ту войну.
Но сам воздух здесь пахнет страхом,
Словно мы у него в плену.
Словно наш под ногами пепел.
Словно тени глядят на нас,
Наша память за все в ответе.
Нас, живущих за них сейчас.
... Бой затих. Лишь местами только
Треск коротких очередей.
"Вот землица... Пшенички сколько б
Уродиться могло на ней."
Мужичок в грязной плащ-палатке
Ком земли в пальцах смял: "Жирна..."
Ровно, в струнку - лесопосадки.
"Упорядоченная страна... "
Сладкий дух от печей огромных,
"Понастроил проклятый фриц...
Крепко бился, гад, в обороне
За... как, пес его... Аушвиц.
Только птичье не слышно пенье.
Да и птиц самих тоже нет...
... Из бараков выходят тени,
Озираясь на белый свет.
В полосатых обвисших робах
На сутулых худых плечах,
Из барачного чрева-гроба.
Не сгоревшие в тех печах.
Смотрят пристально, исподлобья.
Поднял руку мужик-солдат:
"Гитлер... Алес капут! Свобода!
Ком! Ферштеен? Ходи сюда!"
Женские и мужские лица...
Разновозрастные старики...
"Здесь не будет расти пшеница.
Здесь другие взойдут ростки.
Здесь полынь взойдет горя горше.
Лебеда и чертополох.
Чтоб никто эти печи больше
Никогда растопить не смог.
Здесь слезами и смертным потом
Просолилась земля навек.
Прах в руке твоей. Эх, пехота...
Пепел, слышишь ты, человек?"
... Нет солдата того на свете.
Нет спасенных. И палачей.
Двадцать первый век в первой трети.
Чудится, словно пахнет ветер
Снова дымом из тех печей...
|
