Медсестричка в медсанбате задремала на минутку,
Неудобно притулилась - головой на край стола.
Из палаты да в палату... Много тяжких... третьи сутки...
Перевязки, судна, письма... И усталость подвела.
На одну всего минутку... села, вытянула ноги.
Ей по виду - лет семнадцать. Темный локон за ушком...
Вести с передка тревожат... И тяжёлых слишком много...
Неужели отступаем? Дальше в тыл? А как, пешком?
С вечера ушла машина к фронту, так и не вернулась.
Только бы поломка просто... Думать о плохом не сметь!
Настирать бинтов ещё бы... Села - тут же и уснула.
И как будто ни страданий, ни войны, ни крови нет...
Словно после выпускного до утра гулянье с классом...
Парк на берегу высоком и прохлада от воды...
Голова слегка кружится - от объятий ли, от вальса?
Все дороги им открыты - сильным, дерзким, молодым!
... Провожали - целовались неумело на перроне,
Обещали ждать и помнить. И писать писать, писать...
'Уходили комсомольцы..." Взмах прощальный... "По вагона-ам!"
И отчаянно-веселые гармошек голоса...
А наутро город замер от приползших черных слухов:
На тридцатом километре разбомбили эшелон...
И толпа немая женщин. Военком ругался сухо.
Медсестричка встрепенулась: это сон, конечно, сон...
... В школу снайперов не взяли. Зрение... В связистки тоже.
"Восемнадцать? Скоро будет? Только курсы медсестер."
Военком захлопнул папку, закурил, как подытожил
Затянувшийся - не первый - с девкою настырной спор.
Канонада словно ближе... "Пить, сестра..." "Нельзя, терпите."
Лейтенант. На всех мальчишек-одноклассников похож...
"Может быть, письмо напишем?" "Да... Давайте... Маме в Питер...
Жив-здоров... Громим фашиста... Что вернусь..." Святая ложь.
Пересохшими губами улыбнулся виновато.
"Не ругайте... Пусть узнает, но позднее... хоть чуть-чуть.
И ещё... хотел просить Вас..." Тронул краешек халата.
"Я ещё не целовался... с девушкой... узнать хочу..."
Хрустнул карандашный стержень в пальцах, пахнущих карболкой.
К стонам, к брани попривыкла. К смерти - так и не смогла.
Он молчит и ждет. Безусый. Взгляд нездешний и глубокий.
Так похожий на мальчишку, что готова ждать была...
Наклонилась... лоб горячий... Если б раньше... В тыл... Быть может...
Шансов сразу было мало. Сепсис и перитонит...
Улыбнись и слез не выдай. Как же, всё-таки, похожи...
Губы жгучие от жара... И куда-то делся стыд.
Жалость - жертвенное чувство. Смерть оправдывает слабость.
Не спеша окно светлело... На рассвете он затих.
Всё чему-то улыбался... Пахло грушами из сада...
Снова вспомнился тот, первый. Губы дрогнули: "Прости..."
©
|
Загляну в гости 
