Людмила Олейник-Зданович
ВДОХНОВЕНИЕ
В недвижной лунно-звёздной тишине,
когда в поэзу погружается душа,
явилось вдохновение ко мне –
спустилось из Медвежьего ковша…
А вслед за ним предвестником стиха
пугливый шёпот от лица к лицу…
Ночь вдохновения безропотно-тиха;
стихотворение идёт к концу…
И вскоре звёзды скрылись в облаках;
стучится утро в синее стекло.
И замерло во вкрадчивых руках
уставшее перо.
Как не жило…
НА ОСЕННИЙ АЛТАРЬ
На осенний алтарь я любовь принесу.
Пусть багряным листом на него она ляжет.
Сколько лет не была в этом сонном лесу,
но кукушечья грусть песню спеть не обяжет.
Ах ты, сука-любовь!
Как же горько болит
и пылает душа, как на солнце калина.
Иль горючей слезой мне её окропить,
беззащитной и нежной, такой, как у сына?
Уж осенняя прель поглощает красу,
как и дни, что судьба у меня похищает.
На осенний алтарь я любовь отнесу.
Пусть её кто-нибудь так, как я, покохает…
ПРОПАЩАЯ ЖЕНЩИНА
Когда бы кто спросил меня:
обязана своей ты доле?
Да! я б ответила: неволей.
Я в ней живу, себя кляня.
Попав под солнышка крыло,
пропащей женщиною стала:
в тебя влюбилась и пропала…
Меня, как капельку сожгло.
Я – долгий сон твоих ресниц,
твоя печаль, твоя надежда;
мечта, что страстна и мятежна,
и даль, как небо, без границ.
Давно уже в руках твоих
себя звоночком ощущаю.
Я руки эти обожаю
и пропадаю я от них.
Вот если б кто спросил меня:
обязана своей ты доле?
Да! я б ответила: неволей.
Я в ней живу, себя кляня.
|
, и Людмилке 