Просвистела любовь и как пуля вошла под ребро.
Для чего ты, нелёгкая, сердце моё осадила?
Отторгая свинец, распухает от боли нутро.
Не жива, не мертва, раздышалась последнею силой.
Ну а воля моя в кулаке затаилась и ждёт
То ли судного дня, то ли новой внушительной веры.
Пусть сейчас не её и не мой наступает черёд,
Но забрезжил конец для смердящей подрёберной эры.
А потом заживу, замогу, отыщу всё своё.
Всё, чего я за тридцать годов не нашла, не успела.
Я вернулась из всех, уготованных жизнью боёв,
И когда этой жизнью был ты, не ушла от расстрела.
Вот теперь хорони… безграничную стойкость мою
И соломинку тощей руки, что от самого Бога
И до самого чёрта тянулась, как дни на краю,
Как до чистого светлого дня - чумовая дорога.
Хорони всё, что я поняла, приняла и смогла,
Ведь не сможет никто, не поймёт и надолго не примет.
Мне была не по росту твоя расписная хула,
А тебе не по росту моё неопрятное имя.
Отчего ж не по вкусу длина и неброскость одежд,
Что спасала меня от холодной земли и от ветра?
Ты всё наземь да наземь... и корчишься в муках, хоть режь,
Я тебя на себе с "Отче наш" - с леденящего метра.
Хорони то, с чем больше тебе никогда не судьба,
Что так щедро давалось тебе… за какие заслуги?
Но напомнит ещё обо мне чья-то бабья гульба,
И приснятся тебе мои верные нежные руки.
Пусть цветёт твоя скупость в горсти, где земля тяжела.
Что с медалей возьмёшь? Что с богатства? А что от умений?
Я тебе, как в Завете вдова, всё, что есть, отдала,
Чтоб порожней и чистой уйти от обид и мучений.
Ну а я схороню всё, что отдано было тобой,
Постою, помолчу над пустою холодной могилой…
Ничего от тебя… только боль да строка под рукой,
Что прошли сквозь меня и остались великою силой. |
С уважением ВА.