Глазные яблоки налиты янтарём.
Снам декабря мы веки не разъемлем,
золотоглазо греющие землю,
оснеженную сонным январём.
Хлеща ленивых солнечных возниц,
весна, венок лавровый сдвинув набок,
в мир изо льда, что был угрюм и зябок,
влетит сияньем золочёных спиц.
Февраль застынет у резных ворот,
что разделяют этот мир и тот,
где яро воют мартовские цверги –
солдаты Снежной Королевы церкви –
поющие не пламени, но льду.
А мне весна щекотно: "Я иду..."
шепнёт и опалит прозрачный хрящик
апрельским бризом, оживит бодрящим
дыханием ромашковым своим,
пока мы пар морозовый слоим.
Она откроет жёлтый переплёт,
и мая мёд вскипающий прольёт
над самым сердцем мертвенной ледыни,
где мы вдвоём на огненной латыни
прочтём её волшебный приворот:
"Гореть и греть. Топить душевный лёд".
|
