Как на школьной доске
белым пишем по чёрному,
Или чёрным по белому –
свою бренную вязь,
Из крестов и нулей
письмена беспризорные,
Но не можем найти
в них желанную связь.
День грешит, как вандал
отражаясь в ночи.
Погружаясь в себя
неосознанно будим
То, что спит до поры
и упорно молчит
Под порогом души
и лузгой словоблудия.
И оставшись вдвоём
сам с собою воистину,
Разрывая покров
пережитого дня,
Оголяем свой нерв
ощущений, как выстрелы
В постижении тайн
о себе для себя…
Ночь – покинутый храм
с темнотой устрашающей,
С литургией без слов,
с алтарём без икон.
И беснуется дух
всё собой облекающий
От истока Начал
с добиблейских времён…
Ухнул филин – вещун
и рука нервно вздрогнула.
Заметался пожар
в переулках души.
И открылись глаза
родниками холодными;
Чей-то голос, как ментор
загнусавил в тиши.
Тень качнулась в углу –
полоснула по зеркалу
И сломавшись шагнула
в зазеркальный проём,
Засиневший пятном,
как окно предрассветное,
Удаляясь в туннель,
чтоб вернуться потом…
Может там, за стеклом
все ответы положены
И лежат до поры
в зазеркальи чужом.
Ночь бушует во мне
океаном встревоженным
И качает меня
будто в кубе пустом…
Всё случится потом
с суетой безутешною,
Когда кончится вязь
под холодной рукой.
Вдруг откроется дверь
на пороге Предвечного,
Где кончается то,
что зовётся судьбой… |