КАК ОБИЖЕННЫЙ РЕБЁНОК
В освещённой свечкой спальне,
в вашей милой почивальне,
на расшитом покрывале
с вышивкой из жёлтых лилий
вы – прекрасная – лежали
и со мною говорили.
За окошком злился ветер.
Был промозглый поздний вечер.
Вы казались огорчённой,
слабой и незащищённой.
Ваши матовые плечи,
ваши маленькие ножки –
ждут-пождут любви предтечи…
(Как не допустить оплошки?)
Словно вспомнив про печали,
вы внезапно замолчали…
И, притихнув на минуту
и заплакав почему-то,
телом всем ко мне прижались…
Как обиженный ребёнок,
вы от плача задыхались
и дрожали, как котёнок…
В освещённой свечкой спальне
было, как в исповедальне…
НЕЗНАКОМКА
Она всегда ходила в шляпке.
Перчатки длинные, по локоть.
Взгляд осторожный, зыбкий, зябкий…
И вид такой: прошу не трогать.
Она всегда одна сидела
в углу, задумавшись глубоко.
Печеньем сдержанно хрустела
до окончанья файв-о-клока.
К ней гости робко подходили
и познакомиться пытались,
но на отказ (в изящном стиле)
все неизменно натыкались.
Непроницаемая тайна
под шляпкой модною таилась.
И, словно музыка Бернстайна,
увы, мне так и не открылась.
И не со мной, конечно, встречи
она ждала, тоску лелея.
И уходила каждый вечер
одна по липовой аллее.
А мне что? Что мне оставалось?
Писать стихи унылой ночью?
О том, как с кем-то целовалась
она? И рвать бумагу в клочья?
И я решил порвать всё разом!
На приглашенья в файф-о-клоке
принять участие отказом
стал отвечать…
И эти строки,
что только что вы прочитали
о незнакомке в шляпке чёрной,
прекраснейшей, но безнадзорной,
затронут душу вам?..
Едва ли…
ЗАЖГУ СВЕЧУ
Настанет ночь – зажгу свечу.
Пусть поступлю я странно,
но я зажечь её хочу.
Но прежде будет ванна…
Разденусь, лягу под струю,
текущую из крана;
подвергну голову мытью
шампунем из шафрана.
Намылю тело и под душ
я встану покаянно
с улыбкой грустной: – Где ж ты, муж,
блуждаешь постоянно?
Прости, что выгнала тебя,
бродягу-бонвивана.
Я это сделала любя,
хотя и негуманно…
Поставлю в блюдечке свечу
на столик у дивана.
И чаю с плюшкой захочу.
Из твоего стакана…
|
