И стены те же, и вид в окне,
И тот же общий враг,
Но только перемена не видна во мне,
И сито выборки на брак.
Не важно что предшествует тому,
Важнее что на берегу осталось.
И если после ОТК(а) ещё живу,
То значит волны были те не малость.
Могла ли утонуть, могла...
И биться головой о сожаления.
Туман рассеялся и отступила мгла,
А с ними все мои сомнения.
Море волнуется раз...
Расчёт окончен, навсегда.
Мир, прельстивший пышностью фраз,
Ушёл на дно, на вечные года.
По косточке легла, маршрут не гнётся.
Теперь надежда на Звезду Одну.
«Большое Я» с бОльшим айсбергом столкнётся,
Всё так же скоро отойдя ко дну.
Попрания святого прощать не стану,
Тем более зажравшимся «своим».
Из трюма высыплю всю соль на рану
Пусть будет СВЯТО больно им.
Служивый миру не поймёт,
Не поймёт фарисей и книжник...
Только Господь и тот кто за Него умрёт,
И летящий в меня булыжник.
Внизу сита что-то мелькнуло.
Не может быть! Бисер прощения!
От виска отлегло, больше не дуло
Сквозняком враждебного поражения.
Какая сила, поднять с колен,
Найти мотив дышать по Вере,
Повеять ветром дивных перемен
И не судить по крайней мере.
Прощаю, да проститься вам,
Всем тем кто вымарал до слова.
И всякий чин, и всех мадам
Прощаю! До скорого улова.
|