Ни слова, друг мой ситный, о войне. Не тронь вялотекущего покоя,
в котором голубь небо голубое стрижёт крылом. А почему бы нет?
Стакан наполни водкой до краёв, испей до дна: поверь, так будет легче
нести тот крест, что каждому на плечи навесило тотальное враньё.
Сольются в поцелуе полюса, мешая север с югом в микс кровавый,
тебе на стычку правых и неправых табу держать открытыми глаза.
Без чувства боли, страха и вины. Будь слеп и нем. Бесчувствен и бездушен:
идиллию покоя не нарушив изволь смотреть одни и те же сны,
пока в туннеле не забрезжит свет... Неколебим, несведущ, неподсуден
ты говоришь, войны на свете нет. Уверен в этом? Что ж, любезный… Будем!
Давай с тобой, не чокаясь, за тех, кому известно о войне поболее,
но кто о ней уже сказать не волен…. оборванный осколком детский смех…
И, если ты ещё не слишком пьян, пошли, я покажу, уж коль не веришь,
с рукой войны знакомые качели в «горох» пробоин с «розой» по краям…
Ответствуешь: пускай рассудит Бог… Так сколько ждать? Полгода? Десять? Двести?
Кто знал войны оскал, тот жаждет мести, кто нет, тот держит курс на диалог.
Меня коснулась саваном война, но, мне сшивают рот суровой ниткой,
молчанием – средневековой пыткой: молчи, дурак… не голоси, струна…
Да я бы и молчал, но… восемь лет день изо дня обстрелы, смерть да слёзы…
Проклятие на языке занозой... Проснуться б – а войны на свете нет…. |
Чувствуется в них и горечь и искреннее остервенение, ни одного слова проходного...