Утро осеннее статью кобзонною
давит из хмары фреш демисезонный.
Всё по лицензии, даже резонно,
но, вот чего-то не так...
Осень в моменте не помнит законов,
Грусть - внутривенно, стихов макароны
нА уши льстиво, поправив корону,
а в лоб тавро - твёрдый знак.
Я вискарём нервы подуспокою,
лоб жжёт, клеймо козырьком не прикрою,
книжку, как сейф, с заначкою вскрою
и утру "fuck" покажу.
Стельки - новьё! Аватарка побрита,
стирана майка, все дырки зашиты
и на глагольные рифмы открыто
я твёрдый знак положу.
Утро, сплин, осень - мозаика мгновений,
сильно вспотеют мне грызть настроение.
Сами запутались в хитросплетениях,
из коих я вышил флаг.
Холодно. Съёжились шавки и птахи,
и перестали брить ноги девахи...
Красною нитью - послать бы всех (дальше),
но нем я, как твёрдый знак.
Знаю ответы. А осень не спросит.
Даже пары вискаря не вывозят.
Рьяных фантазий фонтан барагозит,
как для Шопена Жорж Санд.
Хочется вылезти из тёплой норки,
встрять против осени в жёсткие тёрки,
мысли скрутить в бесконечность восьмёрки,
но выйдет вновь амперсанд.
_ _ _
|
Утро красит нежным светом
В вытрезвителе холодно, смардно
И повсюду похмельный синдром.
Ярким лучиком солнце нарядно
Начинает играть за окном.
Просыпаются мятые лица,
Кто-то ищет хотя бы бычок,
Чтобы горьким дымком похмелиться...
Тут, как гром, раздается щелчок.
Вслед за ним открываются двери,
Рожу кривит милиционер,
Если б трубы у всех не горели,
Он услышал бы все, изувер.
Ну а так все тихонько молчали
И смотрели на фейс у дверей
С мыслью - лишь бы отсюда отчалить,
И тушить где-то трубы скорей.
Юность, юность, моя золотая,
Ты умчалась, как в трубах вода,
А вослед вытрезвителей стая
Улетела как ты - в Никуда.