Морскою синевой отмеченный,
Изранен дымом сентября,
Молчит двойник мой изувеченный
В тени цыганского шатра.
В марсельских снах витает марево
Глухой колодезной воды
И фонарей лиловых гарево
Пятнает сонные сады.
Фальшивят граммофоны старые
И в окна темные шипят,
А он молчит, и крохи зарева
На рукаве его блестят.
Смахнет со лба чужую жалостность,
На свет шагнув из забытья,
Неся за голубыми шалями
Израненного соловья.
***
Мотылёк в груди твердеет камешком,
Август сеет золото в садах,
Безголосое дитя двух маменек
Прячется в сиреневых стогах.
Тонкая игла терзает бедное
Сердце с белой косточкой внутри,
Нежности жильё ветхозаветное
Мошек бледных прячет в янтари.
И ворона старая чернильница
Бродит у кладбищенских ворот,
Кличет-кличет не докличется
Аз и ижиц маленьких сирот.
***
Нас время правит одиночеством,
Тоской разглаживая лбы,
И руки смуглые пророчеством
Взамен колец одарены.
Стоят сады утяжеленные,
Утратами сердец темны,
Уходим в небеса сочтённые,
Смирением своим полны.
Взрослеют дочки раньше августа,
Тая печаль за медью рам,
Служа тяжелыми удавками
Своим звенящим голосам.
У форточек сигарных делимся
С туманом долгой тишиной
И призракам во тьме мерещимся
Бесплотной легкой синевой.
Мелками детскими помечены,
На сердце крестиком штришки,
Цветами белыми подсвечены
Сквозь платья наши позвонки.
Истреблены сухими нивами,
Оставив в очагах углИ,
Мы с пением последних иволог
Взлетаем с горестной земли.
|
!!!
