Сидели на скамейке двое,
Седой отец и взрослый сын.
Дышало всё вокруг покоем
И только воробей один
В кустах настойчиво чирикал.
Кто это? - вдруг спросил отец.
То воробей, - сказал сын тихо.
Спасибо, сын, ты молодец!
Уткнулся снова сын в газету,
Однако, слышится тут вновь
с усмешкой хитрою: - Кто это?
Сын, покосившись, вскинул бровь:
Да, воробей же это, папа!
И вновь газету залистал,
Ворчал на папу "тихой сапой",
Но... со скамейки папа встал,
Махнул рукой он сыну молча,
Ушёл, а сын подумал: - Пусть.
Принёс дневник, нашёл листочек
И стал читать, скрывая грусть.
Вот: было пятое апреля,
Тебе четыре, пятый год.
Скворцы недавно прилетели
И ты не закрываешь рот:
Кто это, папа? - Это птицы.
Кто это? - Их зовут скворцы.
Что это? - Начали гнездиться.
Кто это? - Будут и птенцы...
Тринадцать раз спросил, кто это?
Тринадцать раз я отвечал,
А ты внимал мои ответы
И ни минуты не молчал.
У сына дух перехватило
От чувств отцовских глубины.
Он помнит всё, что с сыном было...
А помнят ли о том сыны?!
И как же стало сыну стыдно,
Что вечно по делам спешил.
Любовь отцов так очевидна,
Всю жизнь для них мы малыши.
Всё клал он в сына по крупицам
От колыбели до разлук.
Но разлетелись дети-птицы,
Домой вернуться недосуг.
Да, обними ж, отбрось газету,
Ведь жизнь отцов не так длинна.
Побудь подольше за беседой,
За чаркой доброго вина.
Скажи ему, что ты гордишься
Тем багажом, что приобрёл.
Таким, как он, ты быть стремишься,
Не воробей уже - орёл!
Сидели на скамейке двое,
Обнявшись, две души родных -
Отец и сын, как перед боем.
Что это? - тайна для двоих.
|
