Боли, печали, обиды – в сторону,
сброшу обузу долгов и лет,
глотку заткну невезению – сторожу:
«Здравствуй, любовь моя, здравствуй лес!»
Вижу тебя, как вижу каждого –
душу твою, твои глаза –
«Давай помолчим, а хочешь – покаркаем,
ты знаешь, мне без тебя нельзя,
нельзя без твоих рук окладистых,
в которых нежность, сила и стать,
с тобой и живется, с тобой и ладится,
жалеешь и лечишь, как добрая мать.
Я сам, словно ветка, не бойся, ладно уж,
прими в свое царство под птичий гам.
Вон вижу в тени – ты, крылатым ландышем,
пахуче озвучил свои жемчуга».
Сплетеньем травы, ароматом ягоды
тянусь и я к солнцу сквозь веток уют,
и вижу улыбку, такую ясную,
такую добрую душу твою.
За эту любовь, чем порою, мы платим?
Следом топора, бороздою шин,
меняем свои отпечатки пальцев
на отпечатки твоей души.
Как дикари, лишь себя понимая,
рушим дворец и строим нору,
средь бесконечных оттенков мая,
видим один – «деревянный рубль»…
Лес отступает и гибнет не сразу
под ревом моторов и натиском дач,
и в ночь, как огонь, уходит сгорая,
и вряд ли услышит потомков плач.
|
Послесловие:
"Не жизни жаль с томительным дыханьем,
что жизнь и смерть. а жаль того огня,
что просиял над целым мирозданьем
и в ночь идет, и плачет уходя".
