Каким бы ни был
и не стал теперь,
во мне живёт
по-прежнему мальчонка,
то злой и буйный
как дичайший зверь,
то ласковее и нежней телёнка…
И умиленья то же друг слезы,
её росы дающей облегченья,
порой готовый бросить на весы,
решись попробуй
против плыть теченья
и всё, и вся и ради одного…
любви и только,
милой, ненаглядной…
Казалось бы
и сил нет у него,
но появляются,
когда нам очень надо…
|