Губы пели восход, душам снился закат,
Ну а пальцы сплетали из трав звездопад,
Становились часы ароматом цветов,
Перестуком колес голубых поездов.
И, почувствовав вечность в течении рек,
С неба тайно сошел на луга Человек.
От дыханья его расцветали сады,
Усмирял его шаг клокотанье воды,
Говорил он – как пел, а молчаньем – лечил,
И из тьмы золотое сиянье творил.
Но однажды один он пришел в город зла,
И глухая молва вслед за ним поползла,
Он принес в город свет, и от света ослеп
Душных окон и стен отвратительный склеп.
Потеряли покой люди-черви в домах,
И на свет поползли, пересилив свой страх,
Человека с небес окружили толпой,
Изрыгая проклятия в злобе тупой.
Он им что-то твердил – не на их языке,
И кивали кувшинки в стоячей реке,
И, казалось, что ниже спустилась луна,
Что запела, далекая, где-то струна,
Что за гранью земли закипела гроза,
И что с чьей-то щеки вдруг скатилась слеза.
Но – не видеть слепым, и не слышать – глухим,
Что слова на Земле? – только прах, только дым,
Руки стиснули камни, кнуты, топоры…
Избивали Его от зари до зари.
Но когда он ушел, яркий свет не погас,
Поджигая собой маски лиц, бельма глаз.
Черный город истлел, превратившись в пески,
И кивали кувшинки на сини реки.
9 июля 2004 года |
